— Ты пугаешь их своим поведением! — кричал снизу Тим.
Голос отца был настолько грубым, что девочка едва его узнала. В семействе Бриннов, несмотря на постоянный незлобивый сарказм и частые случаи взаимных пререканий, до настоящих ссор обычно не доходило. И это составляло предмет всеобщей гордости. Когда кто-нибудь выходил из себя, ему полагалось выйти из дома и гулять до тех пор, пока нервы не успокоятся. Но в этот раз, по-видимому, никто не собирался идти на прогулку.
— Ты ведешь себя странно, Кэмпбелл! Пора им все объяснить.
— Нет, Тим! Ты и сам знаешь, что они возненавидят меня за это, — не соглашалась мама.
— Следовало подумать об этом раньше, в июле, кода ты принимала решение!
— Это я-то принимала решение? А ты что, в сторонке стоял? Или забыл? — завелась Кэмпбелл. — Я думала, что мы оба пошли на это добровольно… тогда… в «лагере».
— Я не думал, что из-за этого ты впоследствии будешь жаловаться, ныть и смотреть на всех волком. Я думал, ты этого хочешь.
— Извини, Тим, нести чушь в твоем обществе, конечно, приятно, но я должна ехать спасать человеческие жизни.
— А мы, значит, жалкие торгаши, которые только мешают людям благородной профессии?!
Чуть спустившись по лестнице, Мередит увидела Тима и Кэмпбелл, которые стояли в кухне напротив друг друга. Отец смотрел на маму с таким видом, словно собирался ударить ее по лицу, а мама, злая как терьер, не собиралась сдавать своих позиций. Повернувшись, Тим заметил дочь.
Мерри улыбнулась.
— Я ударилась головой, — сказала она.
— Ударилась? — переспросила Кэмпбелл. — Как ты умудрилась?
— Об потолок. Во сне я перевернулась на кровати головой к окну.
— Так ты делала в детстве, — сказал Тим, обнимая дочь, но девочка словно окаменела в его руках. — Слушай, дорогуша, я понимаю, что ты слышала, как мы с мамой…
— Ничего не хочу знать! — пытаясь высвободиться из объятий отца, заявила Мередит. — Я не хочу знать то, что меня не касается!
— Ну… Мы просто немного разнервничались, — сказала Кэмпбелл. — Ничего страшного.
— Вы разводитесь?
— Нет, не разводимся! — опешил Тим.
— Ну… Вы так увлеклись ссорой, что даже не услышали, как я кричу сверху. Я так сильно ударилась, что едва не потеряла сознание, — сказала Мерри. — Теперь у меня будет огромная шишка на голове!
— Думаю, тот тональный крем поможет, — прикладывая пакетик со льдом ко лбу дочери, сказала Кэмпбелл.
— Да.
— Синяк он, во всяком случае, замажет. Никто его во время выступления не заметит. Голова не кружится? Может, у тебя сотрясение мозга?
— Мама! — взмолилась Мерри.
— Ладно. Прими ибупрофен, — сказала Кэмпбелл дочери. — А пока подержи на голове лед.