Поднявшись на этаж, решил быть вежливым и в спальню к Еве постучал. Если я хочу настроить ее сегодня на определенный лад, то не стоит бесцеремонно вламываться, нужно соблюсти хоть немного приличий. Мне не ответили, прислушавшись, обнаружил с обратной стороны полную тишину. Вот только в то, что она спит, я по-прежнему не верил: из-под двери выбивался свет.
Пришлось нажать на ручку и все же войти самовольно.
Евы в спальне не было, зато обнаружился котенок, нагло устроившийся посередине кровати и вылизывающий себе ногу. В одном из углов я заприметил новую лежанку и лоток с расстеленными пеленками. Было похоже, что Ева с питомицей расставаться не собиралась вообще.
– Ну и где твоя хозяйка? – спросил я у Пятнышки (дебильная кличка).
Она мне, разумеется, не ответила, но шум воды из ванной дал красноречиво понять, где искать мою сирену.
Но не успел я сделать несколько шагов в том направлении, как замер, словно вкопанный.
Что ж ты творишь со мной, безумная девочка?
Тысячи мурашек пробежали по моему телу в строго определенном направлении, выключая верхнюю голову и включая нижнюю.
Ева пела. Точнее, пыталась петь в душе, и этот низкий, хрипловатый голос сводил меня с ума.
И мне даже не нужно было ее видеть, чтобы захотеть до безумия прямо сейчас. Ослабить контроль, отпустить себя с поводка и пойти к ней туда.
Она стояла в душевой кабинке, дразнила меня изящным силуэтом за матовыми стеклами и манила зайти к ней. Я почти не думал, когда подошел ближе, и, проведя по дверце пальцами, потянул ее на себя за ручку.
Брызги воды тотчас же посыпались на меня, на дорогой костюм и пол. Но хрена с два я их замечал: все мое естество было приковано к обернувшейся Еве. Испуганной моим появлением и ставшей так похожей на лесную нимфу.
Он жара и смущения она покраснела, попыталась прикрыться, но это выглядело так наивно мило, что невольно рождало желание, наоборот, раскрыть ее для себя. Это хищный инстинкт делать порой что-то вопреки здравому смыслу, лишь бы покорить вершину и почувствовать себя первым.
Я шагнул к ней в кабинку, не обращая внимания, что одет.
– Что вы делае… – выпалила Ева, но я накрыл это вырвавшееся возмущение поцелуем.
Она попыталась воспротивиться, но очень быстро обмякла, будто бы позволила мне творить свое бесчинство. Вот только меня это тоже не устраивало. Не хотел я так. Мне желалось видеть всю красоту девушки добровольно, и для этого порой приходится вскрывать раковины, чтобы достать прекрасную жемчужину.
– Ты прекрасна, Ева, – прошептал я.
* * *
Демина Ева
Я не ожидала такого.