— Я так понимаю, что данное выступление — это такой истеричный выпад проигравшей стороны? — седой сухощавый старик устремил свой орлиный профиль в сторону председательствующего. — Мы со времен создания нами инквизиции не теряли деловую хватку и бдительность. Я в данной ситуации вижу только плюсы. Да, нам придется изменить всю социальную структуру человечества, да, власть изменится, но она останется нашей. Мы создадим условия, кода землянин задумается, прежде чем покидать родное гнездо навсегда. Власть — то, ради чего мы создали эту организацию, ради чего все эти войны и деградация населения всей планеты. Мы готовы были разрушить всю экосистему планеты, нашего дома, ради этой власти. Теперь мы видим — недостаточно скупить все крупные предприятия и ресурсы. Сегодня наш враг — это мы сами. Мы боремся с тараканами, пытаясь сами стать главными тараканами, обладая едой и регулируя популяцию. Но теперь и этого нам стало мало. Там, где тараканы выходят из подчинения, мы сжигаем часть дома, для того чтобы решить проблему. Нам самим скоро негде будет жить, а тараканы просто уходят в другой дом, — он замолчал, возникла долгая пауза. — Согласен, «критикуя, предлагай». Я предлагаю создать такие условия, когда тараканы будут рады подчиняться. Надо дать им все даром, но сохранить власть. Я прошу к следующему заседанию подготовить решение. Всем аналитикам, политическим архитекторам предложить скелет решения в очень сжатой форме. Создайте оригинальный проект. Нам необходимо подчинить только творческие человеческие ресурсы, мясо не в счет. Пусть творцы, мастера останутся в нашей зависимости, весь остальной социальный планктон путь получит все даром, с условием, что он и дальше останется планктоном. Мы совершили ошибку, пытаясь превратить творцов в бессмысленное стадо. Надо это исправить, пока не поздно…
Лагерь клана «Викинги».
Все, что создано усилиями множества игроков за три месяца, было уничтожено. Кароги были везде, пауки отстреливали сетями вновь появляющихся из респауна голых игроков и тащили их в общую кучу, шевелящихся, копошащихся, стонущих, опять умирающих, скрипящих зубами от бессилия и злобы игроков. В центре лагеря, глядя на трех экипированных игроков, лежащих опутанными паучьей сетью, смотрел стройный стильный — другого слова не подберешь — юноша. Он был бледен, но эта бледность лишь прибавляла лаконичности стилю. Черная, как крыло ворона, челка закрывала пол-лица. Он был одет в чёрный камзол, плащ, высокие сапоги. Все сверкало чистотой и новизной. Белый накрахмаленный ворот рубашки обрамлял тонкую, но явно крепкую шею и излучал парадность одежды. В его облике было что-то анимешное, неестественное, нарочито лаконичное и строгое.