Переодевшись, я ринулся в авангард бойни, которую устроили Румар с Сагой. При такой нашей скорости кароги, сколопендры, а тем более пауки двигались как в очень замедленной съемке фильма, примерно кадр в секунду — тик, тик, тик.
А мы за это время, а особенно я, успевали уничтожить три-четыре врага. Мы действовали экономно, без кровожадности брюнетов, и поэтому быстро! Мы почти расправились со всеми карогами, когда из последнего портала вышли сразу пять брюнетов и один непонятный клоун! Пестрый облегающий костюм петрушки резко диссонировал с костюмами лощеных брюнетов.
Увидев это, я скомандовал отступление, но было поздно.
Новый персонаж начал свой замысловатый танец, жонглируя короткими саблями. Брюнеты молча смотрели, кто — сложив руки на груди, кто — опершись на трость, а один из них, не торопясь, достал пилочку для ногтей.
Тощий клоун дергался, подскакивал, при этом не переставая жонглировать короткими саблями, раскручиваясь вместе с ними в танце, продвигаясь в нашу сторону. Его лицо-маска, с явно неизменной улыбкой, больше ничего не выражало. Только концентрацию на танце, вращении и саблях.
Когда варган Аяны прозвучал, все в очередной раз застыли! Все, кроме клоуна!
А он ускорился настолько, что даже для меня в новом костюме фигура танцующего клоуна размазалась в его страшной скорости, превращая все на его пути в искры, пыль и брызги. Румара, Сагу и меня размолотило в кровавую кашу вместе с костюмами неуязвимости.
Перед смертью я успел увидеть, как Клим схватил подмышки Аяну, прыгнул с ней в сторону и растворился, ударив посохом.
Через минуту я возродился голый посреди чужого городского двора!
— Твою же мать! Опять голый, но с саблями и посохом на спине.
Потрогав оружие на спине, я почувствовал хоть какое-то облегчение. Еще я ощутил, как мышцы огромными буграми перекатываются на моем сильном упругом теле. Сзади я услышал тихий вздох! Обернувшись, я наблюдал, как таз с бельем ударился о землю, дородная женщина в фартуке, закатив глаза, повалилась в обморок.
Я обмотал себя ниже пояса мокрой позаимствованной простыней, другую тряпку подложил женщине под голову и слегка потряс её за плечо:
— Просыпайся, барышня! Все хорошо, не надо бояться, я сейчас уйду.
Двор был замкнутым, за высоким каменным забором, в метрах семи, был вход в белёный дом. Несколько небольших окон с занавесками, бадья с водой, лавка.
— Эй! Ты чего это там делаешь!? Ты что сделал с моей женой? Убью, вражина! Убью, гад! — ко мне из дома выскочил огромный бородатый мужик, в руках он с замахом держал полено.