«И голос у одного товарища знакомый. Это ж Ворончук! Контрразведчик наш. А вон тот – Покровский! Точно! И дамочка с ними… это Еремина. А где Филин?»
Прибывшие скрылись в приемном покое, и больше Стасенко ничего и никого не разглядел. Спать расхотелось окончательно. Какой уж тут сон, когда сложилась этакая комбинация из доктора Ереминой, Покровского и Ворончука! Любопытство теперь до утра не уляжется, не даст уснуть проклятое. Стасенко нащупал на тумбочке папиросы со спичками и снова пошаркал из палаты в коридор. В офицерской палате договорились не курить.
Подполковник встал у окна, открыл форточку, достал папиросу, смял нужным образом мундштук и закурил. Первая же затяжка оборвалась на середине. Нет, затянуться Стасенко сумел, но выдох не получился. К виску прижался холодный ствол пистолета, а затем щелкнул взведенный курок.
– Выдыхайте, подполковник, – прошептал тот, кто держал оружие.
Стасенко послушно выдохнул и уставился на оконное стекло. В нем отражались только замаскированные табачным дымом контуры. Человек за спиной был чуть выше ростом и одет в офицерскую форму – это все, что уловил подполковник.
Нет, не все. Пистолет отражался лучше, чем остальное. Это оказался не ТТ, а что-то другое, и на ствол у него был навинчен толстый глушитель.
– Вы… кто? – У Стасенко перехватило горло, и больше он ничего из себя не выдавил.
– Я пришел за вами.
– Возьмете в плен? – просипел подполковник.
– Возьму вас на службу, раз уж так вышло.
– Что вышло? Как «так»?
– Вы оказались там, где не должны были оказаться, и теперь имеете то, чего не заслужили. Придется отработать.
– Что я имею?
– Сколько раз за вчерашний день вы должны были погибнуть? Два, три?
– Два… наверное. Но мне повезло…
– Это не было везением, Стасенко. Вы живы и здоровы по другой причине. По этой же причине вы останетесь таким очень и очень долго. И все это время будете делать то, что я вам скажу. Или…
– Или что?
– Или я сдам вас властям, как немецкого шпиона.
– Я не шпион!
– Тише, Стасенко, тише. Вы не были шпионом до этого момента. Теперь стали, я вас завербовал.
– Да не завербовали вы меня! – Стасенко попытался обернуться, но незнакомец сильно ткнул пистолетом ему в висок.
– Стойте смирно. Помните, что было, когда взорвался состав?
– Помню, что вагон перевернулся. Потом провал. А потом я очнулся и едва не утонул в какой-то липкой жидкости. Еле выкарабкался. Выполз из вагона и пополз, а после пошел… куда глаза глядят.
– Где вас и нашли доктор Еремина и солдаты Жданова. Верно?
– Плохо помню. И что?
– Да то, Стасенко, что липкая жидкость сделала вас немного другим. Это мягко говоря. Вам знакомо слово «регенерация»?