«Облик не самого лучшего из людей, – мысленно закончил Зимин, – но это уже другой вопрос».
– Вы изучили историю нашего перерождения? – первым нарушил молчание Стасенко.
– Пришлось.
– Кто вас надоумил? Алевтина или Филин?
– Вам-то какая разница?
– Существенная, гражданин инспектор. – Стасенко облизнул губы. – Воды можно?
– Можно. – Зимин достал из стола бутылочку с водой и пластиковый стаканчик. – И давайте поставим ситуацию с головы на ноги. Я буду спрашивать, а вы – отвечать. Кто надоумил вас? Кому на самом деле был нужен переворот? И чего вы и ваши коллеги пытались добиться? Неужели вы действительно думали, что добьетесь какого-то результата?
– А что? – Стасенко пожал плечами. – Не окажись вы на моем пути, сейчас в Кремле сидели бы совсем другие люди.
– Вы? Или кто-то еще?
– Почему вы решили, что я задумал свою операцию с чьей-то подачи? Я достаточно влиятельный, авторитетный и самостоятельный человек. Был таким… до сегодняшнего дня.
– У вас имелся мотив?
– Власть. – Стасенко пожал плечами. – По-моему, я единственный в этой стране, кто действительно ее достоин. Нет, была еще Алевтина, а сегодня выяснилось, что и остальные, но кто они все? Алевтина – взбалмошная женщина, ей власть доверять нельзя, а Филин и его друзья… босяки! К тому же они появились в поле зрения каким-то странным образом и всего-то пять-шесть лет назад. Впервые, заметьте, Зимин, появились впервые со времен штурма Кенигсберга! То есть мало того, что они босяки, они прятались семьдесят лет в тайге! Босяки и трусы! Их место тем более в шестнадцатом ряду. Так что… кресло президента только мое и ничье больше. Я ждал удобного момента семьдесят пять лет… и вроде бы дождался, но… какого-то черта вас, гражданин Зимин, вынесло поперек моей дороги.
– Вам не кажется, что в ваших рассуждениях кроется серьезный изъян?
– Да? Какой же?
– Как вы собирались объяснить все избирателям, которые, между прочим, могли бы и не проголосовать за вас…
– Ради бога, Зимин! – перебил Стасенко. – Вы где живете, на Марсе?! Кто не проголосует за преемника действующего президента, если он скажет: «Я устал, я ухожу, а это мой преемник»?
– Пусть так. Но я не закончил. Как вы собирались объяснить, что не стареете?
– Когда мог наступить такой момент? Лет через сорок? К тому времени многое изменится. Очень многое, Зимин.
– Допустим. Но все-таки я не верю вам, гражданин Стасенко…
– Гуров. Я давно уже Гуров. От Стасенко во мне почти ничего не осталось. Да, я понимаю, почему вы решили, что у меня есть сообщники или даже некие тайные руководители. Полковник Стасенко был слабохарактерным типом. Но вы представить себе не можете, как сильно меняет личность один простой факт, что ты бессмертен. Просто выворачивает наизнанку! Плавит и заливает в новую форму! Закаляет, как лучшую сталь!