Все неожиданно заторопились по домам, и маркиза де Граммон была рада такой деликатности своих гостей. Однако деликатность была ни при чём. Каждый жаждал уединиться и в спокойствии обдумать происходящее. Особенно острым это желание было у аббата де Сен-Северена. Он осторожно миновал снующую в гостиной толпу и, не утруждая себя прощанием с хозяйкой, прошмыгнул на парадную лестницу. Благодаря такой мудрой поспешности отец Жоэль первым успел к своей карете, и его кучер, счастливо избежав затора, легко выехал на прилегающую улочку. Аббат приказал ехать вдоль реки, и карета, миновав безвкусную громаду ратуши, понеслась по улице Сен-Жак. Через несколько минут они въехали в Сен-Жермен. Жоэль старался пока выкинуть все помыслы из головы, чтобы предаться им в покое, но ничего не получалось. Мысли путались, наползали друг на друга, рвались и сбивались в клубок.
Галициано сразу заметил, что хозяин чем-то обеспокоен, и для этого не требовалось особой наблюдательности: аббат в обычное время был невозмутим, как скала, в своём флегматичном спокойствии, теперь же неизвестно зачем подбросив полено в пылающий камин и перемешав тлеющие головни, и не то швырнул, не то уронил, испугав кота, кочергу на каминную решётку, укутался в любимый плед и вместо того, чтобы попросить принести ему книгу, потребовал коньяк. Дворецкий понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее: меньшее просто не могло взволновать этого человека.
Наполнив хозяину бокал, Галициано поинтересовался, не случилось ли чего ужасного?
Отец Жоэль вздрогнул и возвёл очи к небу. «Ужасно ли, что люди начинают пожирать людей, Франческо?» Дворецкий с испугом взглянул на господина. «Мсье аббат говорит об этом дьявольском убийстве у биржи, на кладбище Невинных? Да, это ужасно, мсье» — «Завтра станет известно, Франческо, что найден ещё один труп». Слуга ужаснулся: «Снова молодая особа?» Аббат вздохнул и кивнул. При этом он не счёл нужным сообщить Галициано, что убита та самая девица, что была здесь позавчера, сырым ноябрьским вечером, помешав ему, Галициано, провести вечер с друзьями. И, разумеется, отец Жоэль не сказал камердинеру, что эта самая девица покушалась на его монашеское целомудрие и нагло претендовала на половину кровати, в которой аббат привык спать в одиночестве или с любимым котом. Кому нужны эти подробности о покойнице? Мёртвые неприкосновенны.
Однако разговор со слугой помог аббату чуть прийти в себя. Несколько минут Жоэль сидел, глядя в каминное пламя, потом пригубил коньяк, погладил кота и достал из кармана уже дважды прочитанное письмо Розалин де Монфор-Ламори. Он перечитал его в третий раз.