Время подходило к восьми, поэтому я решил уточнить у парней:
— Вы смотреть пресс-конференцию-то идёте?
— Конечно, — сыто рыгнул Ребус, — вот сейчас и отваливаем. Ох, встать бы.
— Ладно, парни, я к командиру. — Я встал и пошёл к выходу. — Завтра обсудим программу президента. — Я ещё не знал тогда, что не будет у нас президента.
К командиру я попал без пяти восемь. Они с Филином уже сидели в креслах, и пили чай. Мой чай тоже уже стоял на столе, и, судя по тому, что из него шёл пар, его налили только что. Так как кресел больше не было, я присел на диван. Напротив меня стоял журнальный столик, справа и слева от меня командир с Филином, а напротив — телевизор. Командир нервничал, это было видно по нему, но он старательно глушил это чувство. Но меня-то не обманешь. Филин же был совершенно спокоен.
— Командир, всё будет нормально, — решил я его немного успокоить, — всё, что от нас зависело, мы сделали, и сделали качественно, теперь дело за ним. И я думаю, что он не подведёт, не тот это человек.
— С чего ты взял, что я нервничаю? — Удивился Георгич, но посмотрев в мои глаза, смутился. — Извини, забыл о твоих способностях. Ничего, скоро всё будет ясно, тогда и успокоюсь. Ты пей чай, пей. Учить начал?
— Да, начал. Всё нормально. — Не стал я его разочаровывать.
— Ребята там тебя не укачали? — Усмехнулся Филин.
— Укачать меня трудно, — улыбнулся я, — а вот смутить, вполне. Хорошие у нас парни.
— Это да, парни что надо, — подтвердил он, — из таких — стальные гвозди делать, вечными будут. О-о, кажется, начинается. — И мы прильнули к экрану.
Тем временем, в зале пресс-центра, пресс-секретарь поздоровался с аудиторией, и объявил о выходе В.В. Путилина на сцену. В зале было полно народу. Работали телекамеры, мешая друг другу, и нарастал гул, при приближении виновника пресс-конференции. Сегодня журналисты получат очень интересный материал, в плане сенсации, но вот как устраивающий запад вариант ведения политики государства Россия — вряд ли. В зале находились в основном иностранные журналисты. Наши тоже были, но так как телеканалов у нас не так много, то и было их значительно меньше. А вот представителей радиовещательных центров — присутствовало достаточно, в том числе и из пятой колонны. Вот интересно, не побоятся задать очень щекотливые вопросы эти радиокомпании? Они ведь не знают, что их работа, по сути, будет упрощена в будущем, а то и вовсе закрыта и запрещена. Но они пока пыжатся, размахивают флажками с изображением своей радиокомпании. Представители телецентров, в отличие от них, ведут себя более скромно. Они уже догадываются, откуда дует ветер, и кто стоит за будущим президентом, был печальный опыт знакомства с этими представителями. Но безобразнее всего себя вели представители иностранных телекомпаний. Путилин ещё не успел войти и поздороваться, как они, перекрикивая друг друга, принялись задавать компрометирующие вопросы. С их точки зрения компрометирующие. Даже не пользуясь микрофоном, они создавали невообразимый шум. В ответ, Владимир Владимирович, только махнул головой, и усевшись в кресло, единственно стоявшее на трибуне, с журнальным столиком перед ним и микрофоном на столе. Выглядел он совершенно не обеспокоенным. Твёрдым, как гранит. Только взгляд его выделялся, он был острым и запоминающим. При выведении его лица на огромный монитор, расположенный за его спиной, шум в зале стал потихоньку стихать. Дождавшись, когда можно было говорить без напряжения, он приступил к пресс-конференции: