— Следующего раза не будет. Забыл, кто я теперь?
Я подскочила, посмотрела на Лира…
— Русал, да?
— Однозначно.
Интересно, кто первый начал ссору?
— Она интересуется, кто затеял драку, — сдал свою дайари Лир.
Глин вздохнул, виновато покосился на меня и сердито на моего мага.
— Как прошла инициация? — решила я сменить тему.
Лир переглянулся с Глином, а потом ответил:
— Добровольно отказался от темной магии. Было… больно.
Хм… Значит, хорошо, что не поддалась, не позволила забрать то, что чувствовала.
Лир решительно пересадил меня к себе на колени, уставился в глаза. И я подумала, что они не поменяли цвет. По-прежнему полны мерцающего серебра.
— Ари, я оценил твой порыв, когда ты оставила боль себе. Но оттого, что тебе было плохо, мне же еще хуже! Да, я мог не пройти ритуал, риск имелся. Но, свет мой, если бы ты лишилась русалочьей сущности и умирала бы медленно изо дня в день…
Он взял мое лицо в свои ладони, и я почувствовала, как они дрожат.
— Зачем ты так, дайари?
Я сосредоточилась и создала иллюзию Лира, который находился на площади и молча стоял под ударами. Разве такое забудешь?
— Никому не позволю причинять тебе боль. Слишком сильно люблю тебя. И лучше умру, правда, чем ты и Аран… Вы же самые близкие… А ты… Без тебя…
Слова терялись, путались, я дрожала уже вся, всхлипывая.
— М-да… Посмотришь так на вас и никакой алитэйи не пожелаешь, — вздохнув, заметил Глин.
— Второй синяк захотел для коллекции? — поинтересовался Лир, обнимая меня бережно и нежно.
— Пользуешься случаем?
В голосе Глина послышалось что-то непонятное и странное. Лир же только вздохнул и зарылся лицом в мои волосы.
— Ты просто не видел ее, когда она впервые попала к нам.
Лир замер, а Глин услужливо создал иллюзию. Предатель! Мало мне проблем, так еще и это вспомнил! Да Баба-яга на моем фоне фотомоделью покажется! Волосы растрепаны, под глазами круги. Вся бледная, какая-то потерянная… Неужели это я?
Лир вздрогнул.
— А бить ты умеешь, Глин…
Мой муж сказал это совсем тихо, но я потянулась к нему и снова прижалась.
Что было, уже не вернешь. Пройдено, усвоено, правда, пока не забыто.
— Покажи мне хвост, — попросила Лира.
— Любопытно, да?
— Очень!
Лир осторожно пересадил меня на кровать, сосредоточился.
Хвост был красивый, черный, блестящий. Чешуйки переливались совсем как жемчуг, и я завороженная потянулась к нему, прикоснулась.
Глин постарался сдержать смех, рвущийся наружу. Лир вздохнул.
— Видишь, ей нравится. И зачем ты моему отцу по этому поводу нервы трепал?
Я уставилась на Лира, тот смутился. Глин подавил смешок, а я светло улыбнулась.