— Извините, мисс Пинкли, — обратился к ней тринадцатилетний Алекс. — А правда, что ребенок индиго жива до сих пор, только потому, что пожирает человеческие души.
Учительница улыбнулась, вспоминая как в свое время, будучи еще в младших классах, им тоже самое рассказывали старшеклассники.
— Нет, Алекс. Мистики-ученые утверждают, что после того как она проживает год в чужой семье, девочку уносят ангелы на небеса к ее матери Марии Магдалине. Она причесывает свое дитя золотым гребнем из звездной пыли, омывает чистой дождевой водой, баюкает на пористых облаках и под колыбельную небесного океана Роза засыпает. Благодаря этой ночи девочка сохраняет свою силу и молодость. Возвращаясь в наш мир, она снова продолжает кочевать из семьи в семью.
— А зачем она это делает? — оборвал ее Пак Су Юн.
— Никто не знает… Возможно, чтобы отыскать идеальную семью, откуда бы ей не хотелось уходить или чтобы защитить детей, слабых и беспомощных от нападок несправедливого мира… Этого никто вам не скажет.
Внезапно время замерло, как и весь существующий мир. Во всем пространстве двигаться мог только детектив, не имеющий к этому миру никакого отношения. На смену солнечному дню пришла темнота, казалось, не серые тучи натянули небосвод, а какой-то сгусток зла растягивает свой плащ от края до края горизонта. Фитцжеральд прошелся по классу, пытаясь понять, что происходит. Уставившись на маленького Алекса школьника, он пытался прочитать свои мысли, но тщетно, в голубых глазах отражался лишь класс.
«Глаза — зеркало реальности. Это означало, что мысли отсутствуют. Однако почему все так резко закончилось».
Детектив подбежал к окну и увидел, что во мраке улицы на их школу надвигается торнадо с неимоверной силой пожирающий постройки, технику, людей, посадки. Оно двигалось так медленно, что можно было обычным бегом обежать ненастье. Внезапно огромное чудовище с клыками и рогами, пышущее пламенем, размерами с небоскреб, раскрыло когтями серый небосвод. Качая головой, оно вдуло в торнадо огонь. После чего движение смертоносного ненастья стало столь быстрым, что за считанные секунды настигло Кремьонской школы.
— ААААААААААА, — завопил Алекс, чувствую, как его кожа превращается в пепел.
* * *
Открывая глаза, детектив без замешательства определил, что, наконец, пришел в себя. Адская боль в бедре и раскалывающаяся голова приветствовали его, но в целом никаких серьезных повреждений и переломов. Первый стандартный вопрос для человека, потерявшего сознание, но пришедшего в себя: «Где я?»
Алекс лежал на кожаном диване с перебинтованной головой. Потряхивание головы из стороны в сторону отдавалось звоном в ушах. Приложив неимоверные усилия, он огляделся: аккуратно убранный трехкомнатный дом, две комнаты не попадали в поле его зрения, сам детектив лежал в гостиной с огромной хрустальной люстрой над головой. Именно ее искусственный свет как-то отвлекал Фитцжеральда от физических повреждений. Антикварный комод, большое зеркало, дорогие обои… все говорило о вкусе хозяина дома. Под огромным светом блестели кубки, сквозь смутные очертания детектив разобрал, что они за победы в поединках по боксу. Вместе с залом без каких-либо перегородок была объединена кухня, в которой преобладали черно-красные тона, самым заметным предметом был стеклянный стол. У плиты стряпала девушка невысокого роста с пушистой прической медового цвета, что-то напевая себе под нос. Перемешав суп, она ловкими прыжками добралась до радиоприемника, расположенного на холодильнике, и включила блюзовые композиции. Возможно, так подействовала музыка, но головную боль словно рукой сняло.