Тоннель закончился и привел к небольшому озеру, холодно поблескивающему при лунному свете. Звезды яркими алмазами были разбросаны по глади воды. Он остановился, взглянул на всю эту красоту, и что-то человеческое промелькнуло в потаенном уголке души, но секундное замешательство закончилось тем, что он по удобнее забросил тело на плечи и пошел вверх по протоптанной тропе, что была расположена над канализацией. Ходьба по открытой местности заняла буквально пять минут, и человек в черном оказался у автострады, ведущей в ночной Нью-Йорк. Открывая багажник черного «БМВ», к сложенным трем пакетам он добавил четвертый сверток.
Вокруг, казалось, все умерло, что все делается в мертвом месте, что нет и быть не может живых свидетелей, было чувство, что этот участок земли покинули даже потусторонние силы, которые хоть как-то могли попрекнуть в аморальном деянии, даже ветер, который раньше мог что-то нашептывать, сейчас приносил только одиночество и обреченность. Мужчина направился в Нью-Йорк.
Проезжая мимо леса, мимо психиатрической больницы «Ломпака», мимо степей и пустырей, ему казалось, что все происходящее — сон, который вот-вот должен закончиться. Не будет никаких трупов в багажнике, нет этого ночного неба, так как он спит в теплой постели, нет этого черного «БМВ», нет этого ужасного города… Но он все ехал и ехал, а сон не прекращался. Какой-то проблеск человечности в этот раз в виде страха заставил посмотреть на зеркало заднего вида в салоне… В отражении он увидел четырех детей в пижаме, мирно сидящих друг возле друга, с синими лицами, с кровоподтеками в углах их обескровленных губ. От мимолетного страха он передернул руль, и видения исчезли. В руки пробралась незаметная дрожь, и водитель прибавил газу.
Въезжая в просторы города, его взору бросались бездомные, гревшиеся у подожженных мусорных урн, проститутки в сетчатых колготках, пристающие к прохожим мужчинам, хулиганы, разбивающие витрину продуктового, полицейские, избивающие какого-то черного парня.
Округляя всю увиденную картину стандартного мирового города, наблюдатель заключил:
«Цивилизация… Каждая цивилизация порождает совершенное зло и совершенное добро. Но эти герои, рано или поздно, уходят в небытие и единственное, что от них остается — это память об их поступках. Для чего они делают то, что делают? Наверное, это влияние — детства, любви, воспитания, дружбы, кумиров, книг, мышления и эпохи… Опять-таки это и закон стакана воды, то есть оптимиста и пессимиста: один видит его на половину пустым, а другой на половину наполненным. Вот и эти герои своего времени в мире видят больше плохого или хорошего, только от их восприятия, каким они сами хотят видеть ту или иную ситуацию. Но абсолютная мораль в том, что у каждого есть свои объяснения сделанному. Одни мстят миру, другие благодарят его, иные прикрываются одной благой целью, совершая тысячу ужасных деяний ради нее, иные копят благие деяния, дабы предоставить их число при высшем суде, некоторые же (совершенные сумасшедшие) вносят разнообразие в свою наскучившую жизнь, насилуя более слабых… — он снова посмотрел на людей, наполнявших улицы, дома, бутики, рестораны и продолжил суждения: — Массы без цели в жизни. Живущие дабы умереть. Ничего святого, ничего духовного… Только бедность и безысходность заставляет их что-то делать: работа для денег; семья, дабы не покончить жизнь самоубийством от одиночества. По моему мнению, если всем этим несчастным раздать по миллиону долларов, то они не будут ни работать, ни думать о перспективах. Жизнь у этих людей остановиться. Слава Богу, мы все разные в плане возможностей и суждений. И, слава Богу, не существует одинакового восприятия на мир. Единицы среди миллионов существуют ради цели и идеи, остальные просто плывут по течению жизни, и когда они встречают на своем пути сложную преграду — просто отступают… Я не из тех!»