– В качестве напоминания.
– Ты же не… В смысле… Ты же не планируешь…
– Я не собираюсь повторять судьбу Падшего Дома, – сказал Северин. – Мне нужен только Глаз Гора. Я не планирую собрать все Вавилонские Фрагменты и добраться до небес, или что там пытался сделать Падший Дом.
– Интересно, зачем им это все? – тихо спросил Энрике, не сводя глаз с часов.
– Думаю, они считали это своим священным долгом. Правда, гоняясь за высшим предназначением, они оставили за собой гору трупов. По крайней мере, мне так говорили. Кто знает. Кому какая разница. Падший Дом пал, и эти костяные часы – напоминание об их бесславном конце.
– Ты такой веселый парень, Северин.
– Стараюсь.
Энрике посмотрел на часы с тоской в глазах. Он всегда делал такое лицо, когда отчаянно хотел что-нибудь изучить. Северин вздохнул.
– После того как мы добудем Глаз Гора, ты сможешь их осмотреть…
– Мое! Ура! Я выиграл! – Энрике исполнил маленький победный танец, но быстро взял себя в руки и одернул пиджак. – Встретимся наверху?
– Да. Собери всех остальных, я хочу еще раз осмотреть план Лунного Замка. Гипнос тоже будет присутствовать на собрании: он привезет приглашения.
Щеки Энрике тронул румянец.
– В последнее время он слишком часто заглядывает в «Эдем», не правда ли? Ну, наверное, так и должно быть.
Патриарх Дома Никс действительно часто заглядывал в отель, но всегда под прикрытием. Ордену бы не понравилось, что он с кем-то общается, особенно это касалось компании ребят. Северину хотелось, чтобы его друзья невзлюбили Гипноса так же сильно, как и он сам, но все отнеслись к нему на удивление спокойно. Ну, почти все. Тристан отказывался разговаривать с юным патриархом. Кто-то даже разыграл Гипноса, спрятав его обувь, но никто так и не признался. Гипнос ни капли не обиделся, а лишь хлопнул в ладоши и воскликнул:
– Ах! Розыгрыш! Это так по-дружески!
Но это вовсе не было «по-дружески».
И все же Гипнос был непоколебим.
– Я думаю, в первую очередь его привлекает наша знаменитая кухня.
Энрике засмеялся.
– Скорее всего.
Северин положил в рот бутон гвоздики. Когда Энрике ушел, он открыл ящик стола и достал оттуда папку, которую украл из офиса коронера.
Энрике был прав, Северин действительно кое-что от него скрыл. Посыльный Дома Ко́ры был мертв.
Его нашли в борделе с перерезанным горлом; все его вещи, за исключением каталожной монеты, пропали. Оставалось неясным, была ли монета оставлена у посыльного случайно или намеренно. Северин помнил, как они с Тристаном допрашивали этого юношу. Тогда монета была у посыльного во рту, под языком, будто драхма, предназначенная для перевозчика душ. Когда коронер осматривал его мертвое тело и заглянул бедолаге в рот, он нашел под языком совсем другой предмет.