Тут я заметил столб пыли на дороге и догнал четыре самоходки. Настоящие самоходки, помнится, они называются Су-76. Обгоняя, с интересом изучал их. Тоже к городу направляются, и, значит, дорогу они разбили, только непонятно, куда их гоняли и зачем. Танкодром? Может быть.
Чуть позже дорога стала заметно лучше, колеи гусениц уходили куда-то влево от реки, и я уже уверенно держал шестьдесят километров в час, пока вдали действительно не увидел окраины города. На въезде никого не было, это не прифронтовая полоса, глубокий тыл, но пару патрулей видел, комендачи гуляют. Город бомбят, это видно, несколько раз замечал, и это в жилом районе, у заводов, наверное, разрушения значительнее. Однако я думал, что увижу больше следов налётов, и был удивлён обратным.
Приметив очередной патруль, трёх бойцов с командиром в звании лейтенанта, я притёрся к обочине и подозвал старшего:
– Лейтенант, не подскажете, как проехать к комендатуре?
Тот, надо отдать должное, сначала проверил документы, мои и на машину, выяснив, что она записана за казанским авиационным заводом и выдана мне в личное пользование согласно приказу директора завода с такого-то по такое число. Все подписи и печати стоят, так что всё в порядке. В последнее время в подделке документов я очень серьёзно поднялся. Командир патруля с некоторым сомнением вернул мне документы и ответил:
– Через две улицы направо и прямо до конца. Там увидите… Товарищ капитан в отставке, а это не вы в рейде инвалидов участвовали?
– Да, было дело. «Команда инвалидов». Единственный выживший.
– Я газету читал, там ваше фото и генералы немецкие.
– И это было.
Лейтенант отдал честь, и я покатил дальше. У комендатуры припарковал машину, где стояли ещё мотоцикл с коляской и две легковушки, эмка и такой же фаэтон, как у меня, и, прихрамывая, больше для виду опираясь на трость, поднялся по ступенькам на крыльцо. Те немногие, кто был на улице, с интересом изучали меня. Вышедший из здания старлей-артиллерист, без одной руки и с орденом Красной Звезды на груди, приветливо кивнул мне.
Время – восемь утра, когда я прошёл в комендатуру и подошёл к столу с дежурным, который умудрялся сразу говорить по двум телефонам. Отвлекать занятого человека не хотелось, так что, указав на себя и на стул, я сел, а дежурный только кивнул, продолжая разговор. Вытянув ногу, я без особого интереса слушал, как решались интендантские вопросы, и когда дежурный освободился, сначала один телефон положил, а чуть позже и второй, то я встал и подошёл к нему. Тот, устало потирая лоб, спросил: