Посмотрев на часы – время второй час ночи, – я прошёл на своё подворье и спустился в блиндаж и запер дверь. Осталось лишь ждать. Блиндаж был проморожен, печку только-только затопили, и в ней начал играть огонь. Дарья сидела на нарах, закутавшись в одеяла и полушубок, но постепенно в помещении стало теплеть. Аня, сев с сестрёнкой, обняв её, спросила у меня:
– И что теперь будет? Обещали ведь в газетах и по радио, что не допустят немцев в Москву.
– Обещать – не значит жениться, – хмыкнул я, сидя у открытой дверцы буржуйки и подкладывая щепки. – Бои за город будут, страшные, кровопролитные.
– Мне в госпиталь нужно, – вскинулась та.
– Не сейчас, слышишь какой обстрел? Стихнет, я тебя провожу. Лучше ложитесь и досыпайте, вам завтра свежая голова нужна будет. Тебе, Дашь, тоже. Про школу можешь забыть, не думаю, что теперь уроки начнутся. Это вчера все натужно пытались показать, что в городе всё в порядке.
– Госпиталь наш уже фактически переведён в подвалы, сейчас, наверное, здание покидают, – несколько отстранённо сказала Анна.
– Я же сказал: спите, – повторил я.
Убедившись, что огонь в буржуйке весело полыхает, прикрыл дверцу и, забравшись на соседние нижние нары, достал свёрток. То есть сделал видимость, что достал. Пройдя к столу, размотал материю и взял в руки СВТ в снайперском исполнении. Вот она, моя винтовочка, будет для неё работа. Тут же, в свёртке, был ремень с подсумками, в которых находились магазины к винтовке. Я зажёг на столе лампу и стал чистить винтовку.
Ане всё не спалось.
– Откуда у тебя оружие? – спросила жена.
– Солнышко, у меня и танк в заначке есть, не то что пулемёты, я уж не говорю о винтовках. Как настоящий фронтовик, запас средств для убийства себе подобных всегда имею. Тем более зная, что начнутся городские бои, грех было не позаботиться об оружии. Ты будешь спать наконец или нет?
– Без тебя – нет, – отчётливо хмыкнула Дарья на мой вопрос.
Пришлось оставить винтовку на столе, даже не успев её разобрать, только разрядил, и устроился под боком жены. Дарья лежала у стенки, а я с краю, жена между нами, но места хватало всем. И вскоре под продолжавшуюся канонаду и близкие разрывы мы уснули.
Сон то и дело прерывался разрывами. Непривычно это, но поспали, хотя встали утром слегка разбитыми. Пока девчата умывались, я подкинул дров и поставил чайник на буржуйку. Зарядив винтовку и убрав её со стола, я стал нарезать бутерброды. После завтрака мы стали решать, что делать. Обстрел не прекратился, более того, усилился, к утру немцы, похоже, ещё артиллерии подвезли. Ане на службу нужно, там её место, и прятаться здесь – это преступление, сколько раненых она может спасти, мы оба это понимали, как и то, что выходить наружу смерти подобно. Снаряды так и свистят. В общем, я решил осмотреться.