Минут через десять Каннингем удаляется. Пора уходить и нам с Гарретом.
Я долго обнимаюсь с Фрэнком и Райаном. После того, как Гаррет вошел в мою жизнь, я стала настоящим профессионалом по обнимашкам. Еще год назад я бы ни за что не стала с ними обниматься. Я не переносила тесный контакт ни с кем.
— Увидимся в мае, дорогая, — говорит Фрэнк.
Гаррет смотрит на меня.
— Может быть, у нее получится приехать на весенние каникулы.
Фрэнк качает головой.
— Джейд, ты не обязана. Ты могла бы провести время с Гарретом или с друзьями. Май наступит очень скоро, и потом все лето мы будем вместе.
Я ничего не отвечаю, поскольку подумываю на лето не приезжать. Лучше я устроюсь в Коннектикуте на работу и проведу лето с Гарретом. Хотя я еще не знаю, какие у Гаррета планы. Возможно, летом он даже не останется в Коннектикуте.
Попрощавшись со всеми, мы выезжаем.
— Я же говорила, что это был тот самый врач, — напоминаю я Гаррету по дороге в аэропорт.
— Да. Похоже, отец заплатил ему. Но я не буду его ни о чем спрашивать. И ты тоже не спрашивай. У него есть причины нам не рассказывать.
Никогда не задавай вопросов. Я понимаю, почему это правило навязано мне, но причем здесь Гаррет? Почему его отцу нужно что-то скрывать от собственного сына? И почему Гаррет не требует разъяснений? Это странно, но наверное в их семье просто так принято.
Когда мы заходим в аэропорт, у Гаррета звонит телефон.
— Привет, пап. — Он слушает. — Да, у меня все нормально. Мы сейчас в аэропорту. Я позвоню тебе, когда мы прилетим. — Он убирает телефон в карман.
— Зачем он звонил? — спрашиваю я, когда мы становимся в очередь, чтобы сдать наш багаж.
— Просто так.
— Нет, не просто. Отец звонил тебе всю неделю. Как будто он волнуется за тебя. — Мы движемся в очереди вперед. — Почему он беспокоится? Только не надо мне врать.
— Поговорим об этом позже.
— Тебе угрожают? Тот же человек, который угрожал твоему отцу и Лили?
Он наклоняется и понижает голос.
— Давай не здесь? Тут не подходящее место для таких разговоров.
Я оглядываюсь и, заметив, что люди косятся на нас, молчу до тех пор, пока мы не занимаем места в самолете — естественно, в бизнес-классе.
— Ты должен был рассказать, что тебе угрожают, — возмущаюсь я, пристегивая ремень безопасности.
— Мне никто не угрожал, так что у тебя нет причин волноваться.
— А я вот волнуюсь, потому что люблю тебя и не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. — Я беру его за руку.
Он целует меня в лоб.
— Ничего плохого со мной не случится. Я не знаю, почему отец так сильно меня опекает. Возможно, он просто страхуется.