Бурьянов слыл в бригаде знатоком оружия и любил разбирать и собирать автоматы, пистолеты, пулеметы мудреной конструкции. Этот жизнерадостный, смелый партизан до войны работал делопроизводителем в тюрьме. Последнее обстоятельство служило часто предметом товарищеских шуток, на которые Николай никогда не обижался.
— Вот кончится война и вернусь я, хлопцы, на свой завод. Соскучился небось по мне станок, — хитровато улыбаясь, начинал разговор один из отрядных шутников.
— А по мне, братцы, трактор скучает, — поддерживал его приятель и как бы невзначай обращался к Николаю — А ты, Бурьяныч, где до войны трудился?
— В тюрьме, братец, — спокойно отвечает Бурьянов, будто не замечая подвоха.
— Так, значит, вернешься в тюрьму?
— Вернусь. Иначе нельзя.
— А почему нельзя?
— Да кто ж тебя, дурня, конвоировать туда будет? Все ж, как-никак, вместе служили.
— Это ж почему меня? — удивлялся шутник, попавший на «удочку».
— Говорят, что язык людей до Киева доводит. Ну, а твое помело тебя не иначе как за решетку упрячет.
Отбрив шутников, Николай первым начинал хохотать…
Стемнело. Мы выстроились в колонну. Впереди разведгруппа и проводники-партизаны Поддорского отряда. Вместе с нами линию фронта должно перейти небольшое подразделение армейцев. У них своя задача — разведка в ближнем тылу противника. Герман машет рукой. Колонна двинулась. И опять вода и грязь по колено.
Шли тихо, но все же были слышны то всплески воды, то сухой треск сломанной ветки. И тогда все настораживались. Но вот наконец по колонне шепотом пронеслось:
— В ста метрах впереди — шоссе.
Теперь мы движемся не одной колонной, отряды идут параллельно друг другу. Неожиданно над нами нависают ракеты. В их свете мелькнула впереди лента шоссе. В уши ударяет захлебывающийся треск пулеметов. Мы отвечаем плотным огнем и уже не идем, а бежим. Стремительно перебегаем шоссе, по которому цокают пули, и опять скрываемся в кустах.
Вот и все — мы уже во вражеском тылу. Идем на запад. Отряды перемешались и очень растянулись. Молодые бойцы потеряли из виду своих командиров.
Из хвоста колонны настойчиво запрашивают:
— Кто ведет колонну?
Издалека по цепочке приходит ответ:
— Колонну ведет Герман.
Бойцы успокаиваются. Марш продолжается.
Рассвело. Пройдя от шоссе километров пять, бригада остановилась в густых кустах на короткий привал. Герман приказал быстро привести отряды в порядок и доложить о потерях при переходе.
Я ищу своих политотдельцев. Линию фронта мы переходили, разделившись по отрядам. Вот бежит мне навстречу улыбающаяся Нина Зиновьева. Появляется и Кульков. В шутливой форме он докладывает: