Там есть Флер, ее светлые волосы лежат на спине, мокрые от пота и речной воды. Я понимаю, почему Девятый задыхалась, как мультяшная собака, когда увидел ее в видео. Она прекрасна. Кроме того, теперь на ее плечах, вверх и вниз на руках, на коже, на локтях — обугленная кожа, покрасневшая и в пузырях, на ее плечах видны бластерные ожоги. Она вздрагивает, когда Даниэла осторожно кладет на ее раны холодный компресс.
«С тобой все будет хорошо», — говорит ей Даниэла. «Джон может исцелить эти ожоги. Будешь, как новая».
Флер кивает, хотя движение кажется доставляет неудобство. Ей приходится сжать зубы, чтобы ответить Даниэле на английском с акцентом. «Ты… Это случилось с тобой раньше, да?»
Даниэла откидывает от лица одну из своих косичек. «Вообще-то, я была очень доволен тем, что не получила выстрел. Только для меня все это дерьмо с защитой планеты началось со вторжения. Так что у меня есть время».
«О», отвечает Флер, кажется, почти разочарованная. «Я думала, ты одна из них. Или, по крайней мере, была с ними какое-то время».
Даниэла лучезарно улыбается, но качает головой. Для меня безумие, что Даниэлу считают ветераном-Гвардейцем. Она пережила Нью-Йорк; это немалое достижение. Но не означает, что она не зеленая. У нас, в оригинале, у нас были годы, чтобы подготовиться к такой битве. У этих новых детей нет такой роскоши. Их бросают прямо в пекло.
Даниэла замечает, что я смотрю на нее. Она покидает Флер с холодным компрессом и подходит ко мне к двери кабины.
«Все хорошо?» — спрашиваю я ее.
«Они будут жить», — отвечает она. «Мальчик-пчелка, он не позволит мне осмотреть его».
Она говорит о Бертране. Через открытую дверь я вижу, как он лежит на боку в медицинском отсеке. Он похож на волшебного плюшевого медведя. У него бластерные ожоги, такие же, как у Флер, но большинство из них на спине и на ягодицах.
«Почему нет?» — спрашиваю я Даниэлу.
«Либо он не хочет, чтобы я видела его задницу, либо он смущен, что он побежал от Могов», — отвечает она.
«Он побежал только после того, как использовал своих насекомых, чтобы засорить двигатель на одном из этих Скиммеров и сбить его», — говорю я. «Ему нечего стыдиться. Черт, ты знаешь, сколько раз я убегала или невидимой скрывалась в мои более молодые годы? Ты же не всегда можешь сражаться».
Даниэла смеется. «Молодые годы», повторяет она. «Ты что… на два года старше их? Да, ты настоящая старушка, Шестая».
«Чувствую себя такой», — отвечаю я, улыбаясь. Даниэла права. Эти четверо, они всего на год или два моложе меня, в лучшем случае. Но они удивляют меня, как дети. Черт, даже Элла кажется старше, чем эта группа. Хотя, возможно, я путаю жесткость с возрастом.