В ту ночь они спали на уступе под звездами, а на следующий день спустились в лес и в сумерках дошли до открытой поляны возле полноводного Бхавинана. Дерн был, как мягкий ковер, на котором по ночам танцуют эльфы. Противоположный берег реки в полумиле от них до самой воды зарос серебристыми березами, которые стояли, как нимфы в полусне, поблескивая серебряными стволами, чьи отражения дрожали в воде могучей реки. День еще не совсем кончился, было почти тепло, молодой месяц выбирался из деревьев к западу от реки, были видны очертания громадных гор. С восточного края поляны поднимался заросший деревьями холм, не выше дома, и в нем зиял вход в пещеру.
– Как вам улыбается войти туда? – спросил Джасс. – Вряд ли мы найдем лучшее место, чтобы переждать, пока растают снега и можно будет продолжать путь. В этой долине может быть лето круглый год, но на великих горах вечная зима, и до весны мы не сможем двинуться дальше.
– Ну тогда, – отозвался Брандок Дах, – станем ненадолго пастухами. Ты мне поиграешь на дудочке, а я стану мерять ногами окрестности и учить жить дриад. Миварш изобразит козлоногого бога, который за ними гоняется. Сказать правду, мне давно надоели сельские девицы. Такая жизнь сладка. Но прежде, чем погружаться в нее, подумай, Джасс: время идет, а мир меняется. Что будет с Демонландом еще до лета, ведь раньше мы не вернемся?
– У меня на душе тяжело еще и из-за брата Спитфайра, – сказал Джасс. – Худая буря, несчастливая задержка.
– Не мучай себя напрасными угрызениями, – сказал лорд Брандок Дах. – Я встал на этот путь ради тебя и твоего брата, а ты знаешь, что я никогда не протяну руку без того, чтобы взять добычу. По своей воле я не сверну.
Так случилось, что они поселились в пещере на берегу глубоководного Бхавинана, и перед пещерой устроили рождественский ужин, самый странный из всех в их жизни. Они сидели, не как встарь, на рубиновом и опаловом тронах, а на мшистом берегу реки с маргаритками и тимьяном. Им светил не волшебный кристалл в высоком тронном зале Гейлинга, а костер из хвороста, вырывавший из темноты не мраморные колонны с дивными изваяниями монстров, а гораздо более мощные столбы – стволы спящих буков. Вместо искусственного неба из золотого полога со сверкающими драгоценными камнями, над ними было настоящее летнее небо, усыпанное сверкающими зимними звездами, Сириусом, созвездиями Ориона и Малого Пса почти в зените, Канопусом и не менее яркими неведомыми звездами. Деревья словно переговаривались, но не скрипом голых сучьев, а шелестом листьев и жужжанием насекомых в ароматном воздухе. Кусты были густо осыпаны белыми цветами, а не снегом, и местами под деревьями тоже не снег белел, а дремали лилии и лесные анемоны.