Сейчас я держу в кулаке, благодаря этой победе, все эти земли Демонланда, которые завоеваны, и которыми я овладел. Ближайшее мое дело – расправиться с их замками, деревнями, богатством, скотом, лошадьми и жителями на моем пути по всему восточному берегу в пределах 50 миль. Мое войско будет убивать, жечь, насиловать, и вводить строгий порядок, согласно воле твоего величества. В Аулсвике моим отрядам противостоит проклятый Спитфайр, у него большой замок и крепость, которая одна жива в этой опасной земле со злобными врагами, и этот Спитфайр при моем появлении бежал в горы. Все могут покориться и стать вассалами твоего величества. Но я решил, и не допущу мира ни с мужами, ни с женами, я убью их всех, ибо заранее знаю, что послужит удовольствием тебе.
Чтобы не писать слишком много, я кончаю послание, сообщая тебе не все о многих замечательных событиях и наблюдениях, которые я оставляю в памяти до того времени, когда вернусь домой, или до следующего письма. Лаксус, называющий себя королем, возносится и противоречит мне, утверждая, что он выиграл морское сражение, но я хочу сообщить тебе обратное. Гро наблюдает за битвами и принимает в них участие, как ему позволяет хилое сложение, и хорошо себя показал. О Галландусе я должен сказать, что он слишком часто перечит мне и требует делать то или другое, чего я не намерен. Он стал непочтителен, и то, как он обращается со мной, я пока терплю, но не намерен терпеть долго. Хотя я не обращаю внимания на клевету и все такое, он клевещет на меня, и я прошу твое величество сообщить мне, если это дойдет до тебя. В подтверждение того, как я ценю твои милости ко мне, целую твою руку.
Униженно и почтительно написал милорду Королю и поставил свою печать, – Корсус».
Король сложил послание и спрятал на груди.
– Принесите мне чашу Корсуса, – повелел он.
Чашу принесли, и Король сказал:
– Наполните ее трамнианским вином. Опустите туда изумруд, дабы удача вошла в чашу, и выпьем за удачу и мудрость, которые принесут победу.
Презмира, наблюдавшая за Королем, как мать следит за ребенком в переломный момент болезни, просияла, вскочила с места и воскликнула:
– Победа!
Все принялись кричать и колотить по столу, пока от великого крика не затряслись потолочные балки. Король отпил первым и передал чашу по кругу, чтобы все могли выпить по очереди.
Но все же Король Горайс сидел хмурый, как серпентиновый утес над танцующим летним прибоем.
Когда женщины уходили с пира, леди Презмира подошла к Королю и сказала:
– Ты хмуришься, Повелитель. Действительно ли эти вести настолько хороши, чтобы твоя душа возрадовалась?