— Господа, — вмешался президент, — господа, мы должны совместно найти наилучшее решение. Определённо это не лучший момент для ссоры. А вы, Авнер, доставьте мне такое удовольствие, потушите эту сигарету, обещаю, что, когда всё закончится, я пришлю вам для пополнения запаса лучшие гаванские сигары, которые только можно найти в продаже. И за счёт налогоплательщиков. Итак, господин Холлоуэй...
— Сожалею, господин президент, но у меня имеются совершенно точные инструкции от моего правительства: никаких поспешных действий, пока мы не узнаем, чего они хотят.
— А если мы проигнорируем вашу рекомендацию?
— Вы останетесь в одиночестве: не получите ни одного доллара, ни одной запчасти, никакой информации. На этот раз моё правительство серьёзно намерено не дать втянуть себя в ещё одну войну. Общественное мнение этого не поймёт.
— Однако принимаем наше решение, — провозгласил президент Скокот, поворачиваясь к Иегудаю. — Господин генерал, примите все меры по объявлению высшей степени тревоги, но не начинайте никакой атаки до моего приказа.
Иегудай встал, надел берет и вышел, чуть не столкнувшись с солдатом, который в этот момент передавал бандероль офицеру охраны у двери. Тот принял её и затем постучал в дверь.
— Войдите, — крикнул президент.
Офицер вошёл и протянул ему бандероль:
— Только что доставили, господин президент.
Скокот открыл пакет: внутри лежала видеокассета.
— Хотите посмотреть её? — обратился он к Холлоуэю.
Посол утвердительно кивнул.
Авнер пожал плечами.
— Мне уже известно всё, что можно узнать из неё, — во всеуслышание заявил он. — Спокойной ночи, господа. И дай Бог, чтобы она не оказалась последней.
Он попрощался со всеми кивком головы и вышел.
Фабрицио Феррарио ожидал его в автомобиле и, как только увидел его, протянул ему сигарету и поднёс огня.
— Что, действительно дела так плохи, как кажется? — спросил он, явно мучимый любопытством.
— Ещё хуже. Отвези меня домой. Боюсь, что заснуть мне не придётся.
Феррарио не стал задавать вопросов, запустил двигатель и направился в старый город к жилищу начальника.
Авнер всё время хранил молчание, погрузившись в раздумье. Когда автомобиль остановился перед его домом, он открыл дверцу и, уже выйдя одной ногой, обратился к своему агенту:
— Феррарио, в последующие сутки может произойти что угодно, даже новый Холокост[30]. Ты, собственно говоря, совсем недавно здесь. Если хочешь вернуться в Италию, я не буду осуждать тебя.
Феррарио даже и ухом не повёл:
— Есть ли какие-нибудь указания на сегодняшнюю ночь, господин Авнер?
— Да. Не уходи далеко, ты будешь мне нужен. А если хочешь пройтись, то отправляйся к Крепости Антония, в туннель к Аллону, помнишь, где это?