Впервые за всё время лицо Одиссея залила яркая краска гнева. Он встал, сверкая бронзой доспехов, спокойно вскинул лук, натянул тетиву до отказа, и стрела, пройдя сквозь большую серьгу в левом ухе Алкиноя, вонзилась в деревянную опору потолка. Её оперение осталось торчать из круглой серьга, которая при этом едва не оторвала юноше мочку. Кровь алыми брызгами запятнала его хитон.
— На два пальца правее, и она была бы в твоём горле, глупец! — в ярости крикнул царь. — Драться со мной хочешь? Ну, давай! На мечах или на кулаках? Или как? Сказать по чести, я не прочь сделать из одного наглеца два-три куска! Эй, принести ему доспехи и оружие!
— Не убивай его, царь! — в отчаянии крикнула Меланто, по-прежнему стоявшая на коленях перед базилевсом.
— Ещё кто кого убьёт! — запальчиво крикнул Алкиной, переломив древко стрелы, пригвоздившей его ухо к деревянному столбу. — Это мы ещё посмотрим!
— Он убьёт тебя, можешь не сомневаться, глупый мальчишка! — спокойно повернулся в его сторону Гектор. — Ты не был на войне, и оружие для тебя — игрушка. А воин, не бывший в битве, драться по-настоящему не умеет. К тому же я двенадцать лет видел Одиссея в сражениях и знаю, что он стоит пятерых таких, как ты, даже и имей ты опыт. Ты наделал здесь столько пакостей, что убить тебя Одиссей двадцать раз вправе. Считай себя уже мёртвым!
Алкиной вновь вспыхнул, но тут его взгляд встретился со взглядом Одиссея, и краска залила щёки знаменитого задиры.
Какое-то странное смущение овладело им. Возможно, это был стыд, хотя Алкиною никогда прежде не случалось его испытывать, и он не смог понять, что с ним происходит. Однако молодой человек опустил глаза и проговорил:
— Если даже так, то всё равно лучше умереть, защищаясь. Я не баран для жертвоприношений.
— Да никто и не приносит тебя в жертву, — уже своим обычным голосом сказал Одиссей. — Ты не покушался на Телемака, хотя и был участником заговора, поэтому, согласно законам царя Приама, я, возможно, и не прав, не надо доспехов, рабы — я поспешил. А теперь, Алкиной, прежде чем я решу, что с тобой делать, ответь: ты взял Меланто в любовницы для того, чтобы она следила за царицей и доносила тебе обо всём? Так?
— Нет, — найдя в себе силы, молодой человек рассмеялся. — Это уже потом я понял, что её можно для этого использовать. Вернее, Лейод мне подсказал, но он этого уже не подтвердит. Я любовничал с Меланто потому, что она мне нравится, царь! У неё жаркие объятия и хорошее, крепкое тело. А то, что она нам доносила... Про покрывало-то она не рассказала, так что, может, ты простишь её?