— Троянцы?
— Ну да, чтоб у них копыта повырастали! Не обижайся, это я не вообще о троянцах, а об этих бродягах только. В прошлом году на соседний город напали морские разбойники. Припыли на трёх кораблях, высадились, устроили резню и грабёж. Да не тут-то было! Царица живо про это узнала, послала отряд мирмидонцев, и мы их хорошо вразумили — корабли захватили, один сожгли, правда. Самих разбойников человек двадцать убили, а остальных взяли в плен. Быть бы им рабами в медных рудниках, да тут царице доложили, что они все из Трои. Когда пять лет назад Троя погибла, частью её жителей, оказывается, убежали не в горы, а добрались до какого-то прибрежного посёлка. А там как раз пристали три финикийских корабля. Ну, эти отчаянные головы поубивали финикийцев и корабли захватили. Решили: раз у них ничего не осталось, город сгорел, домов нет, то можно стать морскими разбойниками!
— Разве это хорошо? — опустив голову, прошептал мальчик.
— Да чего ж хорошего? Конечно, плохо. Но вот так уж вышло. Само собой, твоей маме стало их жаль. Она им выделила землю неподалёку отсюда и разрешила с троить дома да выращивать хлеб. Но хлеб-то как раз и не уродился! Получилось, что разбойники разбойниками и остались. А жители местные этим ужасно недовольны. Вообще недовольны тем, что грабителей простили и поселили на их земле. К тому же никто не знает, когда вернётся Неоптолем, если он вообще вернётся...
— Он жив! — твёрдо проговорил Астианакс, но голос у него немного дрогнул. — Дельфийский оракул ответил, что он жив! Мама ведь посылала в Дельфы людей.
— Это было больше трёх месяцев назад, царевич. За это время могло многое случиться. Кроме того, немало других бед. Болезнь какая-то вот уже месяц гуляет в городе. Люди маются животом, хотя едят многие один хлеб да маслины. Уже двенадцать человек умерли. Кое-кто говорит, что это Аполлон-стреловержец гневается на жителей Эпира за то, что...
Он осёкся, явно сердясь на себя. Но Астианакс, для своего возраста слишком умный и развитый, понял, чего не договорил его наставник:
— За то, что у вас царица — троянка, да?
Впервые в голосе мальчика явственно прозвучал гнев. В тёмных, глубоких глазах сверкнул такой грозный огонь, что могучий воин против воли отстранился.
«Так каков же был Гектор? — с тайным трепетом подумал он. — И был ли? Может, он вправду жив и вот-вот явится сюда?»
А вслух ответил как можно спокойнее:
— Что бы они там ни думали, что бы ни говорили, я-то служу ей и тебе, царевич. За что же ты сердишься?
Остальной путь до дворца они прошли молча.