Пандион не договорил, покачав головой и сурово нахмурясь.
— А тогда, — закончил вместо него старый Феникс, — гнев толпы мог только возрасти. Если б сейчас люди и утихли, то через какое-то время начался бы настоящий бунт. И так нельзя быть уверенными в том, что он не начнётся. Наследник мал, а мысль, что несколько лет подряд Эпиром будет править женщина, неизбежно толкнёт народ к недовольству. У нас это не принято. Вон, на Итаке что творится с тех нор, как пропал Одиссей, который сейчас так некстати появился у нас. А ведь когда он уехал, его отец Лаэрт был ещё полон сил и какое-то время он правил, потом только захворал, и всё свалилось на бедную Пенелопу. Даже Элсюра, полностью захватив власть в Микенах, якобы повинуется своему мужу, царю Пилату, а не окажись его, быть бы и там бунту!
— Наследник мал! — мрачно подхватил Пандион. — А мы сами с собою лукавим, Феникс: после того, что, будь оно проклято, приключилось, народ станет особенно зол именно из-за наследника. И прежде иные роптали, что власть в Эпире унаследует не родной внук Ахилла, а сын Гектора, его врага. Тверди им не тверди, что под конец войны Ахилл с Гектором сдружились и были, что твои братья, никогда до ахейцев это не дойдёт! А не дойдёт, потому что им это не по нраву! И теперь, когда им рассказали, что Гектор убил царя...
— Ты говоришь: «Им рассказали?» — быстро перебил Феникс. — Ты в этом сомневаешься?
Пандион усмехнулся:
— Нет. Просто не хочется верить в это, вот и всё! Что там было в твоём пророчестве, а, Гелен?
— Смерть царя была, увы! — отозвался прорицатель. — А вот кто убил его, Аполлон не открыл мне. Правда, я не думаю, чтобы Одиссею выгодно было придумать такую историю. Он ведь надеется на помощь царицы Андромахи, так с чего же ему рассказывать ей то, чему она уж никак не возрадуется? Я вообще удивляюсь, что при своей хитрости Одиссей не додумался скрыть происшедшее.
Этот разговор происходил в одном из покоев дворца, примерно через час после того, как страшное известие приезжего едва не вызвало событий, ещё более страшных. Появление прорицателя Гелена и его грозные слова усмирили толпу и заставили почти сразу разойтись. Феникс увёл с террасы Андромаху. Она ухитрилась не потерять сознания, но шла, опираясь на руку старою царедворца, безучастная и словно окаменевшая. Подбежавшая в коридоре Эфра подхватила свою госпожу под руку, но та вдруг отстранилась и указала рабыне на шедшего позади всех приезжего:
— Эфра, царь Итаки Одиссей — гость в моём доме. Найди ему покой, достойный его высокого положения, прикажи подать туда трапезу, потому что мы все уже ели утром. Сама омой ему ноги и подай новую одежду. Ты поняла?