— Что случилось?
Юлька уронила голову на парту и разрыдалась. Сквозь слезы лепетала:
— Дедушка выкинул лягушонка, я сказала, что ты подарил.
Петька как мог успокаивал девочку. Нашел в кармане мятый носовой платок, стал вытирать мокрые Юлькины глаза. Юлька доверчиво всхлипывала и прижималась к нему. Потом уткнулась лицом в Петькино плечо и прошептала:
— К маме хочу…
Петька гладил ее волосы, ощущал слезы девочки на своей ладони и замирал от возникшей между ними близости. Они были словно брат и сестра. Скрипнула дверь, кто-то заглянул в класс, они испуганно отпрянули друг от друга.
Позже Петьке еще и еще хотелось повторить эту близость с девочкой. Юльке, наверное, тоже хотелось. После звонка они не спешили покидать класс, но, оставаясь наедине, смущались. Петька перестал сбегать с уроков, стал спокойнее, не задирался понапрасну с мальчишками. По вечерам, лежа в кровати, он думал только о Юльке. Теперь уже Юлька, а не учительница проваливалась под лед, и он спасал ее. Он выносил ее на руках из горящего дома, освобождал от кровожадных марсиан, защищал от ножей хулиганов. Петька решил стать летчиком, чтобы Юлька могла гордиться им. Привлекала его не сама профессия летчика, а летная форма. Петька представлял, как увидит его Юлька в кожаном шлеме с планшетом на боку, и улетал в мечтах далеко-далеко…
Засыпая, Петька не сомневался: Юлька сейчас тоже думает о нем. От этой мысли ему становилось уютно-хорошо и тревожно-радостно.
11
В седьмом классе Петька заболел. Ангиной.
Была середина мая, до летних каникул оставались считанные дни. Петька просыпался поздно, когда солнце уже заполняло комнату. Возле его изголовья стоял стул, прикрытый кисейной салфеткой, под салфеткой топорщился стакан с кипяченым молоком, два яйца, тарелка, укутанная газетой. На салфетке лежала записка. Елена Викторовна напоминала: прополоскать горло содой и принять таблетки.
Петька не спешил приниматься за завтрак или глотать таблетки. Лежал, следил глазами за солнечными бликами, играющими на стене, прислушивался. Что-то непонятное и таинственное происходило вокруг него, в нем самом. Кажется, ничего необычного: ворковали за окном голуби, скрежеща лапами по жестяным наличникам; перекликались и смеялись голоса на речке; гулко разбивались о подоконник дождевые капли, невесть откуда взявшиеся в это безоблачное майское утро. Все было обычно и необычно. Радостное предчувствие чего-то неизведанного, сладко-таинственного, что должно произойти с ним, наполняло Петьку всего до звона в ушах, трепетными волнами пробегало по телу.