* * *
Аня медленно шла за своим (с каких это пор? А-а, неважно!) змеем.
И с каждым шагом нарастало… нечто. Больше всего это напоминало давление на разум, на чувства, на эмоции, то самое, нутряное и подсознательное…
Неприятие?
Неприязнь?
Нет. Скорее, брысь отсюда, тебе тут не рады! Шугают, как кошку с грядок!
Ей хотелось развернуться и уйти отсюда. Побыстрее и подальше.
А Эреш шел впереди как ни в чем не бывало, иногда только отводя лопухи с дороги. На него это нечто не действовало.
Аня невольно уцепилась за его ладонь, и только тогда Эреш соизволил обернуться.
– Что-то не так?
– А ты не чувствуешь?
– Нет…
– Когда я держусь за тебя, становится легче. А так… давит.
Эреш кивнул и ловко перехватил Аню под руку.
– Попробуем так… не давит?
– Нет. Так лучше. Но идти неудобно…
Эреш пнул мыском ботинка особенно наглый лопух и пожалел, что нельзя принять привычную форму. Но здоровущий василиск – не то, что стоит демонстрировать в русской деревне образца двадцать первого века. Ох не то…
Не оценят. Разве что психиатры.
* * *
Домик выглядел так, словно хозяин его только вчера оставил. А это было странно.
Не растащили забор, не побили окна, не исписали все подряд матерными надписями… почему?
Эреш медленно обратил развернутую ладонь к домику. Прислушался, искренне жалея, что он не в истинной форме и не может еще и принюхаться как надо.
В домике была сила.
Не злая, не добрая, она просто была. Эреш приглядывался к ней, она – к нему. Стоило войти внутрь и попробовать пообщаться, главное, чтобы за агрессию не приняли. А могут, вон Аня стоит вся белая. Явно чувствует. А вот на василиска такое не действует, его чем посерьезнее надо встречать.
– Аня, ты не хочешь меня подождать здесь?
Аня решительно замотала головой.
– Нет! Я с тобой!
– Тебе может стать плохо.
– У меня нашатырный спирт есть, – отмахнулась женщина, доставая из сумочки флакон.
Вонь исходила даже от закрытой склянки. Эреш поморщился, но больше отговаривать женщину не стал. Поднялся на две ступеньки, самые обычные, деревянные, крашенные желтой краской, и толкнул дверь.
Та скрипнула и отворилась.
Что поразило Аню?
Запах. То есть его отсутствие.
Жилые дома пахнут очень по-разному, как и их владельцы. Кто-то хуже, кто-то лучше, но все заброшенные дома пахнут одинаково. Пустотой и холодом. Тоской и отчаянием. Предвестниками близкого разрушения…
Этот дом пах так, словно его хозяин вышел за дверь только сейчас и скоро вернется. Теплым хлебом, нагретым солнышком деревом, чуть-чуть лаком и краской.
– Эреш?
Но змей уже не слышал и не слушал. Вместо этого он прошипел нечто замысловатое и сделал жест рукой. Словно занавеску отодвигал.