Венера нечасто виделась с принцем Альбардом, хоть он и был любимейшим из ее дядюшек. Будучи загадочной фигурой на периферии придворной жизни, он залетал в Хейл на своей яхте, чтобы попотчевать ее байками о чудных городах и чужестранках, которых встречал там — дядюшка сегда вздыхал, говоря о них. Его лицо посредине рассекал сабельный шрам, отчего на его губах вечно играла кривая ухмылка. В отличие от большинства встречавшихся с ним людей, Венера знала, что он и вправду ухмыляется — смеется внутренним смехом надо всем бесполезным отчаяньем и мелкими неурядицами жизни. В этом отношении он был диаметральной противоположностью ее отцу, человеку, мысли которого сосредотачивались сквозь единственную линзу — линзу подозрительности; может быть, поэтому она не слезала у Альбарда с колен, когда он появлялся, и дорожила странного вида куклами и игрушками, которые он привозил.
Они нашли друг друга, этот принц-бродяга в шутовском наряде и капризная принцесска, на которой любая одежда немедленно превращалась в лохмотья. Поэтому, наверное, вполне естественно, что в критический момент Альбард забаррикадировался именно в ее спальне.
Он заметил ее уже после того, как перегородил дверь платяным шкафом и нагромоздил сверху стульев и столиков.
— Проклятье, девчонка, что ты тут делаешь?
Венера склонила голову набок и глянула на него искоса.
— Это моя комната.
— Я знаю, что это твоя комната, черт побери. Ты разве не должна быть на занятиях?
— Я укусила учителя. — Изгнанная и снедаемая скукой, она отрывала (не со зла, а скорее в исследовательском порыве) голову одной из своих кукол, когда примчался Альбард. Венера предположила, что он здесь для разговора с ней, и вежливо ожидала, держа в руке поникшее безголовое тельце, пока он сдвигал всю обстановку. Так он не повидать ее сюда явился? Тогда в чем дело?
— Ладно, неважно, — сказал он раздраженно, — просто не стой на виду. Может дойти до неприятностей.
Теперь она слышала крики и беготню людей снаружи.
— А что ты натворил? — спросила она.
Он уперся спиной в груду мебели, будто хотел ее выпихнуть из комнаты.
— Я тоже кое-кого укусил, — сказал он. — Или, вернее, был готов укусить, а они узнали.
Венера уселась близ него на ковер цвета фуксии.
— Мой отец, верно?
Он комично вздернул брови.
— Как ты угадала?
Венера над этим немножко подумала. Потом сказала:
— Значит, все, кто разозлит моего отца, кинутся в мою комнату?
Альбард засмеялся.
— Племянница, будь это правдой, все чертово королевство сидело бы тут с нами.
— А. — Она слегка успокоилась.
— Сдавайся, Альбард! — закричал кто-то снаружи — судя по тембру, ее отец. Послышалось какое-то совещание бормочущих голосов, потом: