Единственным белым вкраплением в ее наряде был веер, который она держала перед собой, как щит. Никто, кроме Гарта, не знал, что его внутренняя сторона была покрыта именами и фамильными древами, выписанными крохотными остроконечными буквами. У нее не было времени прочитать запутанные генеалогии и финансовые записи Буриданов и их вассалов; этот веер был ее спасательным кругом.
Когда она оправилась от мигрени примерно сутки назад, восстановительные работы уже свернули, и прислуга освоилась с тем, где что находится. К ее облегчению, Гарт дирижировал балом без руководства сверху, по временам принимая блистательные решения — двадцать лет неутоленного социального аппетита, прикинула она. Кладовые поместья были очищены от крыс и пауков, и запасы пополнены; древняя водопроводная система большей частью заменена (не без неприятных инцидентов), и газовые трубы к печам переподключены.
В некотором смысле она была признательна обстоятельствам за то, что пришлось залечь на дно в эти несколько последних дней. Сегодня после обеда у нее случился короткий промежуток вынужденного безделья, и ей на ум навеяло воспоминания о Чейсоне. Стоя в своих покоях, не донеся руки до волос, она внезапно ощутила себя несчастной. До этой минуты боли и беспокойство заслоняли ее горе.
Ей придется биться до конца — сыграть свою часть. Потому сейчас она прошествовала к тесной группке нобилей в масках из таинственной нации Фаддесте и поклонилась.
— Добро пожаловать в мой дом. Как человек, который, кроме своих близких, в жизни почти не видел людей, я знаю, чего вам должно было это стоить — посетить людное собрание наподобие этого.
— Мы находим это... затруднительным. — Говорящий мог быть мужчиной или женщиной — невозможно было судить. Его акцент был столь густым, что ей приходилось разгадывать слова. Высокий и плотно укутанный посол десятиакровой нации дернул пальцем в сторону танцоров, начинающих заполнять центр зала. — Такую фривольность следовало бы запретить. Отчего вы так спокойны? Выращенных не в толпе — толпы должны пугать.
Венера склонилась.
— Девочкой я жила в мире воображения. — Хотя бы это была правда. — Недоставало реальных людей для общения, и я изобрела целый двор — целую нацию! — следовавшую за мной повсюду. Я никогда не бывала одна. Поэтому, возможно, мне не так уж странно.
— Сомнительно. Мы не верим, что вы из Буридана.
— Хмм. Я могла бы сказать то же самое — откуда мне знать, что вы действительно из Фаддесте?
— Кощунство!
Но закутанная фигура при этом не спешила отворачиваться.
— Тот ли каждый из нас, кем он сам себя объявляет, или нет, — произнесла Венера с чопорной улыбкой, — остается фактом, что Буридан должен Фаддесте двадцать тысяч спайровских соверенов. Самозванка или нет, я желаю уплатить этот долг.