— Присаживайся, — указал он движением подбородка на лавку.
А другой мебели здесь и не было. Помимо табурета, на котором сидел он сам.
Дом, который занимал Грек со своими людьми, на лачугу не походил нисколько. Из бревен в обхват и с окнами, которые так и хотелось назвать бойницами. Или амбразурами. По крайней мере, человек в них пролезет с трудом. Да и то далеко не самый крупный.
— Леха Воробей мне все уши прожужжал, что ты стреляешь неплохо.
— Самому бы знать.
— Не понял?
А чего тут непонятного? Будь ты хоть трехкратным чемпионом мира по практической или любой другой стрельбе, куда денется все твое мастерство, когда в ответ начнут стрелять в тебя? Все эти мишени, тарелочки и прочие бегущие кабаны — это одно. И совсем другое, когда на их месте окажется человек, который изо всех сил стремится тебя убить.
— В перестрелке ни разу не был, — честно признался я. — Потому и не знаю. А так да, на кандидата в мастера выбивал. По тарелочкам.
— Стендовая стрельба?
— Она самая. Начинал, правда, с пневматики. Затем четырнадцать исполнилось, тогда и перешел. Но давно все это было, еще в школе.
— Служил?
— Не довелось. — Отделываться дежурной шуткой про мусорный ящик не хотелось, Грек не тот человек.
— А почему? Со здоровьем проблемы?
— Со здоровьем все нормально. Так получилось.
— Зовут-то тебя как?
— Черниговский Игорь Святославович.
— О как! Светлый князь, что ли? — Грек усмехнулся. И, не дожидаясь ответа, спросил, устремив взгляд куда-то мне за спину: — Ну так что, парни, как вы думаете, подходит он нам?
Невольно я оглянулся и обнаружил трех человек, которые вошли бесшумно и теперь внимательно слушали наш разговор.
— С виду здоровенный лось, сразу два рюкзака упрет. Как бычок — самое оно! — сказал тот из них, который единственный сидел на корточках, был наголо обрит и имел татуировки на тыльных сторонах обеих ладоней. Татуировки грубые, такие в салонах не делают.
Глядя ему в глаза, я лишь презрительно покривился. И потому, что знал, что подразумевается под словом «бычок», и, как говорится, на будущее: если мне действительно придется здесь остаться, необходимо сразу все расставить на свои места. Правда, он моим взглядом нисколько не озаботился. Он вообще на него никакого внимания не обратил.
— У кого-нибудь к Игорю вопросы есть?
Ответом ему было молчание, и тогда Грек закончил:
— Тогда мне только и остается сказать: ты принят!
Это было самое короткое собеседование в моей жизни.
— Хочешь что-то сказать?
— Хочу, — кивнул я.
У меня самого кто-нибудь спросил, желаю ли я быть куда-то принятым? Какой смысл отказаться от предложений Титова для того, чтобы сунуть голову в другое ярмо? Я их не знаю, не представляю толком, чем они занимаются, и мне даже непонятно, можно ли будет уйти от них, если что-то перестанет меня устраивать. А если нет?