— Ты только не обижайся, ты действительно мне понравился еще там, в шантане. Так что с кем-нибудь другим вряд ли бы случилось то, что случилось. Но все это лирика. Теперь о главном. Как только рассветет, мы расстанемся и забудем друг о друге навсегда. И ты должен мне пообещать: никогда ни словом, ни даже намеком никому не расскажешь о том, что у нас было. Обещаешь?
— Обещаю!
— Ты даже представить себе не можешь, какой зверь Шах! Он же убьет нас обоих! Убьет сразу же, как только узнает! И сбежать здесь некуда. Поселений по пальцам перечесть, а в лесу не выжить. Так что и в твоих интересах язык за зубами держать. Ты, кстати, к Греку прибился? Ты вместе с ним и с его людьми за столом сидел, — наконец сменила она тему.
— К нему. Послезавтра выходим. Пару недель нас здесь не будет точно, — не знаю зачем добавил я. Наверное, чтобы хоть немного ее успокоить, слишком взволнованной выглядела Эля после своей речи.
— Я плохого о нем не слышала. Один из немногих здесь нормальных людей. Хотя откуда они возьмутся, нормальные люди в этом мире? А куда именно идете?
— На какой-то вокзал.
Эля вздрогнула.
— Ты чего?
— Да слишком много страшного о тех местах рассказывают.
— Что именно?
— Всякое. Говорят, по пути туда и временные аномалии попадаются, и пространственные, и всякие видения людей мучают, и многое другое. Помимо того что зверья полно. И Чертово кладбище где-то рядом с Вокзалом расположено. Про него тоже всякие жуткие вещи рассказывают. А если на Вокзал, значит, к Отшельнику Федору.
Я уже было открыл рот, чтобы узнать, кто такой Отшельник Федор, когда она заговорила снова:
— Игорь, а ты смог бы вместе со мной сбежать?
— Смог бы, — ни секунды не колеблясь, кивнул я. — Ты такая… необыкновенная. Совсем не такая, как другие девушки.
— Самая обычная я, — вздохнула она. — И, как все здесь, со своими тараканами. — Она вздохнула опять. — И я смогла бы. Наверное. Ты хороший. Только некуда здесь бежать, так что сразу нужно выкинуть всю эту дурь из головы. Надо принимать жизнь такой, какая она есть.
— И жить сегодняшним днем, — добавил я в перерывах между поцелуями.
Скоро наступит рассвет, моя сказка закончится, и потому не следовало растрачивать остаток времени на разговоры.
Скажу банальность, но, когда отчаянно желаешь, чтобы время застыло, оно начинает бежать вскачь. И наоборот. Словом, утро наступило быстро. Это можно было понять и не отдергивая шторы, которые во время войны вполне сгодились бы для светомаскировки. Хотя бы по той простой причине, что стрельба на улице усилилась. И крики людей. И предсмертный визг этих существ. И даже, к моему бескрайнему удивлению, тарахтение автомобильных моторов. Ни одной машины здесь еще не видел.