Увидев, как гость зажмурился, Валера еще раз хохотнул, принял у него стакан и налил в него еще.
— Что, в райцентре таким не угощают?
— У-ух! — Володаров похлопал себя по макушке. — Что это?!
— Мой, родненький, на ореховых перепоночках. Ты это, давай закусывай. А не то помрешь, как наш прошлый участковый, — в этот раз Молчан открыто рассмеялся. Его смех был глубоким, присвистывающим и жутко заразительным. Таким, каким обычно могут смеяться только толстяки.
Володаров поспешно закусил адское зелье соленым помидором. Не помогло. Привкус химии никуда не делся, а рассол только эффектно его подчеркнул.
— Нет, это не дело, Валерий… как вас по отчеству?
— Просто Валера.
— Травить участковых — плохо, Валера. Это уголовная ста-тья, между прочим.
— Ай! — Молчан махнул рукой. — Для сугреву — святое дело. Чай не мальчик, переживешь. Так и какими же судьбами тебя в наш Усть-Пердюйск занесло, участковый?
— Как это, какими? — удивился вопросу Володаров. — Работать у вас теперь буду, порядок охранять.
— Порядок охранять? — на этот раз удивился Молчан. — Дык чего его охранять, когда никакого порядка в Каменке отродясь не было?
— Ну, вот и наведу. И вообще, откуда такие вопросы? Вам же должны были позвонить, поставить в известность, что я приеду.
— Позвонить… — Молчан фыркнул так, будто Володаров сказал какую-то детскую глупость. — Телефонную линию еще четыре года назад грозой повалило.
— Так что ж вы так и сидите без телефона?
— Так и сидим.
— Ну, тогда письмо. Почта же у вас ходит?
— Почта у нас не ходит. Она ездит. На велосипеде, — Мол-чан выпил еще и жадно вгрызся в помидор. Тонкая струйка сока брызнула из его рта и оставила на грязном столе новый след. — Но от этого ни холодно, ни жарко. Из Шпака почтальон как из гомна пуля.
— Выходит, о моем приезде вас не уведомляли?
— Нет. Скажу больше, я бы удивился, если бы уведомили. Я и сейчас удивлен. На кой кому-то сдался участковый в Каменке? Тут людей то уже почти не осталось.
Володаров хотел было ответить на этот вопрос, рассказать печальные подробности своего назначения, но к собственно-му удивлению обнаружил, что не может их вспомнить. Будто вместо памяти о событии остался только краткий пересказ, замутненный алкоголем. Не сама картинка, а грубый эскиз, набросок.
— Крепкая у вас, Валера, самогонка, — промямлил Володаров, чувствуя, как по телу разливается тепло.
— Что есть, то есть. Градусов шестьдесят, не меньше. Что, пробрало?
— Ага…
— Ну, ничего. Тебе полезно нервы расслабить. Весь день в тумане проболтаться, это не шутки.
— Да что вы все с этим туманом заладили? Местное суеверие или что?