Теперь они были внутри, надежно укрывшись от ксеносов.
Голлф вздрагивал каждый раз, когда слышал взрывы. Он не был трусом; у себя на родине он был воином, убийцей многих улуров, защитником племени.
Но это было давно, и, насколько он мог понять, очень далеко отсюда. А этого оружия он не понимал, оно казалось более грозным, чем молнии Бога-Императора в бурю.
Он ждал в душной жаре. Здоровяк, который бил его – Вазкейн? – не требовал больше таскать металл, как и человек в голове гигантского металлического зверя, в котором он теперь жил. И теперь Голлф, дрожа от унизительного страха, ждал смерти и вспоминал родной мир.
Леса, прохладные воды моря, любовь Коллпии. У него было все, что мог пожелать человек, пока из цитадели Железного Лорда не пришли иномирцы, потребовав дань воинами для войны в небесах.
Боевая подготовка была долгим кошмаром. Одежда, которая натирала кожу, пища, которую он не мог есть, машины и оружие, которых он не понимал. Много раз он пытался говорить за других, объяснить, что это не босоварский путь, но его только били и сажали под стражу.
Потом небесный корабль, громадный, как мир; долгая-долгая ночь перелета в тесноте и зловонии. Новые тренировки и новые побои. Постепенно он начал понимать слова иномирцев и изучать их пути.
А потом появился человек-машина в красном, наполовину сделанный из металла, который забрал Голлфа от его товарищей и привез сюда. Зачем – Голлф не знал. Кто-то из немногих, знавших слова, которые Голлф понимал, объяснил ему, что Небесный Император и Бог-Машина уготовили ему особую задачу в брюхе этого металлического чудовища.
От духоты в отсеках «Гибельного Клинка» его тошнило – машинное масло, грязь, ни малейшего дуновения ветерка. Голлф был смелым воином и отнюдь не глупцом, но обстоятельства сложились так, словно специально заставить его выглядеть дураком, дрожащим от страха. Если бы он только мог говорить и заставить их слушать! Вазкейна он ненавидел. Здоровяк был глупцом. Разве он не понимал, что Голлф мог убить его без раздумий? Что он жив лишь благодаря Закону? Вазкейн не жил по Закону. Он бил Голлфа, когда Голлф не имел права защищаться, и выставлял его на посмешище. И здесь не было старейшин, чтобы разрешить Голлфу ударить в ответ. Это было несправедливо. В глубине души Голлф был очень возмущен этой несправедливостью, но Закон… надо соблюдать Закон.
Снаружи раздался страшный грохот. Голлф вздрогнул, потом сжал губы. Пора уже перестать трястись от каждого звука. Заскрежетал металл, словно чудовище, в котором они находились, проламывалось сквозь камень. Голлф ждал, что будет дальше.