— Пойдемте в дом, мама. — Филипп двинулся к высокому седовласому мужчине, стоявшему позади Джулии и его матери. Тот выступил вперед.
— Я Жорж, отец Патрика, Джулия, — сказал он мягко. — И мне очень приятно встретиться с вами. А вы, должно быть, Элизабет? Как хорошо, что вы сопровождаете вашу сестру в поездке, это большая поддержка для нее.
Когда сестры оказались внутри дома, великолепие которого заставило обеих онеметь, им были представлены Пьер и его жена Катрин. Пьер был похож на брата, только полнее и ниже ростом, а его жена оказалась хорошенькой, смуглой и черноволосой. Горничная в униформе подала кофе в гостиную, стены которой был увешаны старинными гобеленами.
— Ваше путешествие было приятным? — Мадам де Сернэ старалась играть роль образцовой хозяйки, но ее глаза, обращенные к Джулии, блестели от невыплаканных слез, и в воздухе витала напряженность.
— Я думаю, было бы уместным оставить маму и Джулию наедине на несколько минут? — Филипп опять взял на себя труд разрядить ситуацию и сделал это в привычной для себя манере. — Я покажу Элизабет наш дом.
— Но… — Прежде чем Элизабет успела возразить, она почувствовала сильную руку Филиппа на своем локте, и ее буквально вынесли из комнаты. — Джулия очень устала. Ей нужно…
— Ей нужно поговорить с моей матерью. — Голос Филиппа звучал с холодной непреклонностью. — Первые несколько минут общения жизненно важны для дальнейших взаимоотношений. Вы этого не знаете?
— Мне известно лишь то, что вы самый властный из людей, которых я когда-либо встречала, — сказала она твердо.
— Я не считаю это недостатком. — Он прислонился к стене, остановив холодный взгляд на ее разгоряченном лице. — Мужчина должен знать, чего он хочет.
— В самом деле? — Элизабет подумала о том опустошении, которое произвел Джон в столь многих жизнях, — он тоже знал, чего хочет, — и в ее голосе зазвучала горечь: — Вы простите меня, но я не разделяю ваше мнение.
— Известно ли вам, Элизабет Тернер, что для утонченной женщины вы имеете на редкость отвратительный характер, — протянул он лениво. — Вы предпочитаете, чтобы мужчины были комнатными собачками, не так ли?
— Я ничего не предпочитаю! — ответила она с жаром. — В действительности…
— В действительности, дело не только в том, что Джулия устала. Вы были очень смелой, защищая права вашей сестры, но теперь для нее настало время жить своим умом в той нелегкой ситуации, которая сложилась, и вы должны оставить ее в покое.
Они приблизились к богато украшенной винтовой лестнице. Но как только он взял ее за руку, чтобы вести наверх, она вырвалась.