Тот вечер положил начало их встречам. Обычно он подъезжал к дому Элизабет около восьми вечера и каждый раз вез ее в новое место.
В тот первый вечер они обедали в тихом ресторанчике, приткнувшемся на глухой улице, где еда была непривычной, а хозяин оказался толстым и чрезмерно общительным. Подсев к ним за столик, он потчевал их ужасными историями из своей юности на Сицилии, о друзьях и знакомых, примкнувших к мафии или убитых ею. Рассказы были чистыми фантазиями, которые, тем не менее, здорово развлекли их, и они вышли из ресторана на темную улицу, давясь от смеха и чувствуя, что не могли лучше провести время.
Следующий вечер прошел в фешенебельном ночном клубе с великолепным эстрадным шоу и не менее великолепной едой. Закончили они свое пиршество уже за полночь у лотка с «хотдогами» под любопытными взглядами нескольких оборванцев, укрывавшихся в картонных коробках и под старыми газетами в узком переулке неподалеку от оживленного проезда.
Филипп стал угощать бездомных, однако шофер такси, на котором они приехали, явно чувствуя опасность этого места для людей в элегантных вечерних костюмах, убедил их уехать, что они сделали.
Та же история повторилась в третий и в четвертый вечера. Он развлекал ее, поил и кормил, смеялся вместе с ней, в общем, оказался очаровательным спутником, но все это время держал ее на расстоянии. Никаких попыток сближения! Только дружеский поцелуй, пожелание доброй ночи на пороге ее квартиры и веселая улыбка на прощание.
И это раздражало ее. В самом деле раздражало. Было бесполезно говорить себе каждую ночь, лежа в одинокой постели, что ее устраивают их спокойные, дружеские отношения, — бесполезно потому, что это была неправда. Тот факт, что Филипп неожиданно стал рассматривать ее как нечто среднее между незамужней теткой и сестрой, был болезненным и раздражающим, а более всего оскорбительным.
А какова роль Мирей во всем этом? — по сто раз за день спрашивала себя Элизабет. Даже если Филипп проводит с рыжей красавицей несколько часов ежедневно, то все вечера он непрерывно находится рядом со мной. Исходя из того, что она знала о Мирей, такая ситуация была совершенно неприемлема для капризной представительницы французской аристократии.
Что за отношения сложились между ними? Она этого не понимала. И чем больше старалась понять, тем сильнее запутывалась. А меж тем минута за минутой, час за часом ее любовь к Филиппу усиливалась, и это ужасало Элизабет.
Она не хотела любить никого из мужчин и тем более Филиппа де Сернэ — откровенного циника, который рассматривал женщин как необходимых, но дорогостоящих дарительниц удовольствия, приятных в общении лишь на короткое время. Одна только Мирей неотступно сопровождала его на жизненном пути, и все же это была странная связь. Насколько свободна эта «свободная любовь»? — думала она с болью.