— О, Хаос! Это не то, что ты думаешь, это не я его…
Она оборвала меня на полуслове:
— Мне все равно. Но если хочешь сохранить ему жизнь, не мешай.
Я оторвала себя от Кирелли и поспешила обратно, в купальню. Кучер уже заносил багаж, а Фейка командовала: что выгружать в первую очередь.
Я ополоснулась, нашла в раздевалке что-то наподобие халата, одела. Потом подумала, что чтобы обмыть рану, нужна вода. И наполнив кувшин, прихватив полотенца, помчалась обратно.
Кирелли уже лежал в гостиной на софе, Фея что-то вливала ему в рот из флакона. Потом молча достала еще один, накапала в кувшин с водой, что я принесла, разрезала сорочку и принялась чистить рану. Кровь вновь засочилась.
— Как? Выживет?
— Посмотрим, — ответила Фея, — А ты что хочешь? Можем вполне безболезненно его сейчас отправить к праотцам. Он даже ничего не почувствует.
— Нет!
— Я так и подумала. Тогда за дело! Раной займусь я, а ты срезай с него одежду, ножницы возьми, и кровь стирай, можешь еще воды принести…
Следующие полчаса я молча выполняла распоряжения Феи.
— Он для тебя что-то значит? — спросила она вдруг.
Хотелось ответить: «Это что-то меняет?», но я сказала просто:
— Да!
— Тогда, — она покопалась в своем саквояже, выудила еще один флакончик и начала втирать содержимое вокруг раны, — Тогда будем штопать!
Дальше смотреть я не могла. Зашивали Кирелли словно старую рубаху, быстро и, как мне показалось — небрежно.
— Его хотели убить, смотри, была бы рана чуть выше, не оживил бы и сам Хаос! И проткнули его мечом, но не «нашим», у этого было узкое, но длинное лезвие.
— Эльфийский меч?
— Похоже на то, что прикончить его хотел эльф.
— Или гном, или кто угодно. Я ничего не слышала, а в доме больше никого не было.
Фея уже закончила с раной, наложив повязку.
— Что дальше, Элизия?
Кирелли лежал на софе голый и бледный, до синевы. Я стянула со стола толстую бархатную скатерть и укрыла его.
— Ему нужен уход, — сказала.
— Но мы не можем надолго здесь задерживаться. Если через три дня не будем во дворце, тебя просто вычеркнут из списков.
— Надо нанять прислугу и лекаря.
— А не торопишься, Ваше Высочество? Я, конечно, сделала все, что могла, но гарантии дать не могу. Много крови из него вытекло. Если до утра доживет, тогда и поговорим о лекаре, о прислуге.
Я хотела ответить на это: «Поговорим». В том, что Кирелли не умрет, во всяком случае, сегодня ночью, была более чем уверена. Почему? Центр выживания, чуть ниже пупка, тот, где мы были клятвой с ним связаны; там было тепло, слегка тянуло, но уже без этой жуткой боли. Он был без сознания. И сам не понимал, как тянет из меня энергию. Поэтому я знала, именно — своим нутром — выживет!