– Все это было под водой. Вон туда можно пристать, – сказал Кратос. – Что ты знаешь о змее?
– Это один из великанов – такой огромный, что может окружить весь мир и укусить себя за хвост, – ответил Атрей.
– Сказки.
Но мальчик подумал о том, что многие сказки, которые рассказывала ему мать, оказались правдой, хотя он этого не ожидал. Как здорово, что они сами стали их свидетелями! Затем его охватило какое-то гнетущее предчувствие. Сердце упало в пятки. Если истории, которые она рассказывала ему перед очагом долгими одинокими ночами, на самом деле правда, то это значит…
Атрей постарался не думать об этом. Нельзя позволять себе такие мысли.
Добравшись до причала, Кратос с Атреем вышли из лодки и направились по дороге к храму. Войдя в странное помещение перед ним, они обнаружили Брока, открывающего створки храмовых дверей.
– Да это же бородатый верзила и его мелкий прыщ! – синий человечек растянул губы в беззубой улыбке.
– Брок? Но как ты сюда попал? – спросил Атрей.
– Не твое дело, мелочь. И не вздумайте зариться на мою берлогу. Я первый ее нашел!
– Не понимаю, как… это же все было под водой, – сказал Атрей, но Брок уже исчез за открытыми дверями храма, откуда почти сразу же донесся лязг металла.
– Как ты думаешь, чего он хочет? – спросил Атрей Кратоса.
– Испытать наше терпение.
– Когда пойдет молва о моей лавке, ко мне наконец начнут стекаться толпы, чтобы полюбоваться на мои товары, – вновь появился перед ними Брок.
– Ладно. Удачи! – сказал Атрей.
– Как пожелаете, – пробормотал Брок, помахал им рукой и вернулся к своим инструментам.
Не найдя в храме ничего, что пригодилось бы им в путешествии, отец с сыном вернулись в лодку. Кратос греб, пока они не подплыли к противоположному берегу.
Пока они шли вдоль подножья холмов, Атрей напоминал себе, что нужно быть готовым ко всему. Дорога сюда оказалась уж слишком легкой.
– Как ты думаешь, может, на последнем этапе я понесу ее? – робко спросил Атрей.
– Я тебе уже сказал, дважды повторять не буду, – ответил Кратос, не оборачиваясь.
– Но почему? – Атрея рассердило упрямство отца.
Кратос даже не потрудился задуматься об ответе. Он не понимал, с какой стати ему потакать сыну, пусть даже ненадолго. Пока останки его жены находились у него, ему казалось, что она до сих пор присутствует в его жизни. А если передать их Атрею, пусть даже на секунду, то все горе, которое подавляет в себе мальчик, может выйти на поверхность. Он подавил в себе желание дотронуться до висевшего на поясе кожаного мешочка, чтобы убедиться, что она по-прежнему рядом, как бывало тогда, когда они разделяли общее ложе. Если закрыть глаза, то можно представить ее лицо, представить, как она смотрит на него и улыбается – как и улыбалась тогда, когда они лежали вместе.