– О, Грэйс, решили наконец-то присоединиться к нам?
– Добрый день, Берта, – улыбнулась ей в ответ Грэйс, чувствуя, однако, что улыбка у нее получилась больше похожей на гримасу. Берта жила в соседней комнате, она изучала классические языки – по мнению Грэйс, самый бесполезный предмет из всех возможных. Трудно найти тему для разговора с персоной, которая проводит свои дни в постижении лингвистической премудрости людей, живших более двух тысячелетий тому назад. Конечно, и Мацумото имел достаточно странные пристрастия, но античники были, к тому же, сплошь истовыми католиками. В настоящий момент Берта маячила у главного входа с видом важным, как у епископа.
– Вы, быть может, хотите переодеться во что-нибудь более приличествующее случаю? – спросила она, приподняв бровь при виде мужского костюма Грэйс.
– Да, тут и впрямь слишком жарко.
Стянув с себя пиджак, Грэйс вручила его Мацумото.
– Я вернусь через минуту, но тебе не нужно меня ждать.
– Кто это? – поинтересовалась Берта. – Вход со слугами запрещен. Здесь и так тесно.
– Это Акира Мацумото. Он не слуга, а троюродный брат императора.
– Вы говорите по-английски? – спросила Берта слишком громко.
– Да, – невозмутимо отвечал Мацумото, – хотя, должен признаться, я неважно ориентируюсь в пространстве на всех языках. Не могли бы вы мне напомнить, где я должен ожидать? Мне в прошлый раз объясняли, но я забыл.
– Пройдите прямо и налево. Там будут освежительные напитки и закуски, и… ну да, – сказала сбитая с толку Берта.
Мацумото улыбнулся и проскользнул мимо нее в сторону комнаты для ожидания, откуда доносился запах табачного дыма. Грэйс смотрела ему вслед. Она не могла до конца понять природу его шарма: был ли он следствием глубоко укорененного человеколюбия или же просто помогал ему при всех обстоятельствах получать желаемое. Ей хотелось думать, что первое предположение было наивным, а второе – более реалистичным, но он всегда вел себя одинаково. Ее собственного добродушия, как правило, хватало не больше чем на двадцать минут. Она тряхнула головой и неторопливо пошла наверх переодеваться.
Брат подарил Грэйс на день рождения карманные часы с двумя крышками: под одной находился циферблат, а на обратной стороне был филигранный решетчатый узор. При открывании задней крышки этот узор, перегруппировавшись, превращался в силуэт крошечной ласточки. Искусный часовой механизм приводил фигурку ласточки в движение: позвякивая серебряными крылышками, она летала и пикировала вниз, оставаясь на внутренней стороне крышки. Грэйс захватила часы с собой, чтобы чем-то себя развлечь. Когда она вошла в зал, собрание уже началось, и она тихонько проскользнула в задний ряд. Достав часы, Грэйс провела ногтем по клейму, оставленному мастером на задней крышке.