— Хорошо, я все понял. Когда приблизительно ты должен уехать?
— Не знаю, они должны мне об этом сообщить в самое ближайшее время.
— Ладно, держись, мы этим займемся.
— Что вы собираетесь делать? И кто вы на самом деле?
— Мы придем к тебе и все обсудим, а потом вместе найдем решение, идет?
— Да не знаю… Я не хочу, чтобы вы им навредили.
— Нас интересуешь ты, а не они. Мы будем у тебя сегодня после обеда.
— Не имеет смысла. Сегодня они обязательно со мной свяжутся. В крайнем случае, завтра.
— Согласен. Вечером я тебе позвоню и узнаю, как обстоят дела, назначат они тебе дату отъезда или нет. А завтра я буду рядом. И ничего не бойся: мы будем оберегать тебя, Софиан.
— Хорошо, пусть будет так.
— До скорого.
— Вы даже не спросили мой адрес?
— Он у нас есть.
Когда разговор закончился, юноша почувствовал заметное облегчение от того, что кому-то доверился и вроде бы нашел выход. Но позже им овладели сомнения. Что это за таинственная ассоциация? И откуда у них его адрес? Неужели речь идет о полицейских под прикрытием? В таком случае он может поставить под удар всю организацию. Софиан хотел лишь спасти свою жизнь, но уж никак не собирался ни предавать, ни доносить. И если у него не хватало мужества ввязаться в борьбу, то сохранить человеческое достоинство было для него крайне важно.
Девушка пододвинула табуретку к окну. Широко раскрыла обе створки. Сейчас она положит конец своему кошмару.
Нужно только сделать шаг. Один шаг, единственное движение. Падение продлится секунду, или все-таки две? Она точно ничего не почувствует. Сила удара будет такова, что мозг просто не успеет получить сигнал. Во всяком случае, она на это надеялась.
Один только шаг.
Что будет с матерью? Она оставила ей записку. Прочтет ли ее мать? Огорчится? Возможно. Интересно, почему она медлит? Что мешает, ведь все уже решено. Нужен лишь последний шаг, сделать который мешает страх. Вдруг Лане показалось, что сзади раздался какой-то шум, и она обернулась. Девушка ничего не увидела, кроме плюшевых игрушек, которые уставились на нее поблескивавшими в темноте глазами. Что, интересно, они хотели выразить — ужас или сочувствие? Игрушки, с которыми она никак не могла расстаться, единственные свидетели той счастливой поры, когда отец еще жил с ними, а мать была счастлива своей любовью. Лана не была до конца уверена, что воспоминания о том чудесном времени ее не подводят. Ведь она была совсем малышкой, и, возможно, за воспоминания она принимала придуманные ею же истории, которые лезли в голову, пока она рассматривала детские фотографии. Но вот что она твердо знала, поскольку мать без конца об этом твердила, это то, что в один прекрасный день отец домой не вернулся. Мать ждала его, первые недели с надеждой, последующие месяцы с проклятиями, а потом постаралась все забыть, топя горе в вине и находя утешение в объятиях других мужчин. Но Лана пыталась прогнать эти мысли. Зачем теперь все это? Девушка посмотрела на луну. Да, сейчас она шагнет в никуда, глядя на небо.