— Может, кооперировать, нет, пожалуй, не то слово, специализировать, решать эти вопросы комплексно? — предложил Борис.
К концу беседы подошел Федор Оленин, заместитель Иванчишина. Он тоже интересовался, чем заняты отозванные из управления рабочие, подкрепил выводы Точкина своими наблюдениями, только рассказывал о них длинно, подробно. Он часто жалел, что не служил в армии и, может, поэтому был мешковат, не мог говорить кратко, на совещаниях и собраниях выступал редко, когда неволили, что, впрочем, не относилось к работе, где он был напорист, инициативен.
Иванчишин порадовался рассудительности, деловитости Точкина — смело входит партгрупорг в строительные дела. Впрочем, ничего удивительного. На пограничной заставе обстановка иногда меняется в день по нескольку раз, и надо найти лучший вариант в организации охраны границы. Не только офицеры, сержанты — каждый солдат приучался к самостоятельным действиям, каждый гордился, что именно его поставили на самый ответственный участок границы.
Иванчишин подбросил мысль о создании спецбригад начальникам стройуправлений, те обрадовались: открылся просвет в организации более полного взаимодействия в сложившихся условиях. Начались непрерывные консультации. Они продолжались на второй и на третий день, а на четвертый, в начале работы, позвонил Вараксин:
— Хочу дать тебе дельный совет.
— А, Митрофан! Ну, давай, давай, я обещал твои советы в фундамент закладывать.
— Напрасно язвишь. Ты сейчас вроде купринскрго прапорщика — один шагаешь в ногу. У себя дома не можешь навести порядок, хоть бы в той же бригаде бетонщиков, а пытаешься другими управлениями командовать. Нашли время менять структуру треста.
— При чем тут трест? Неужели начальники управлений не могут самостоятельно решить, в какой бригаде убавить или прибавить людей?
— Не дури, Алексей, в верхах недовольны тобой.
А через несколько минут Иванчишина срочно вызвали к Главному.
Леша не успел прикрыть дверь кабинета, как услышал разгневанный голос Магидова:
— Ты что партизанишь?! Кто тебе позволил снимать людей с пускового объекта? Все напряжено до предела, каждый человек на учете, каждая минута расписана. Рушить эти расчеты — значит губить встречный план.
— Послушайте…
— Хватит! Наслушался! — угрожающе гремел Магидов. — Я давно раскусил твой, с позволения сказать, стиль работы: делай, как я, по принципу — что хочу, то и ворочу.
Иванчишин еще ни разу не видел Магидова таким разъяренным. Теперь не только лысина полыхала, горели щеки, уши, покраснели глаза.
— Запомни раз и навсегда: здесь не казарма, здесь нет ни рядовых, ни сержантов, ни офицеров, здесь рабочие, инженерно-технический персонал, и управляют ими не полковники, а руководители треста, в данном конкретном случае — я!