— Я не спрашиваю, потому что знаю, как скрытна ты, когда дело касается твоей работы. Просто не хочу быть любопытной.
Я сделала вывод, что, интересуясь ее делами, я, очевидно, совала нос куда не следует, и она деликатно дала мне это почувствовать.
— Эбби, в последние дни, мне кажется, ты отдаляешься.
— Я озабочена. Пожалуйста, не принимай это на свой счет.
Несомненно, ей нужно было о многом подумать. И о книге, которую она писала, и о своей дальнейшей жизни. Но я никогда не видела Эбби такой отрешенной.
— Я обеспокоена, вот и все.
— Ты не понимаешь меня, Кей. Когда я занята чем-нибудь, я целиком погружаюсь в это дело. Не могу переключить свои мысли на другое.
Она помолчала.
— Ты права, сказав, что книга — мой единственный шанс переделать себя. Так оно и есть.
— Рада слышать, Эбби. Зная тебя, я уверена, что получится бестселлер.
— Возможно. Но я не единственная, кто заинтересован в написании книги, посвященной этим убийствам. Мой издательский агент уже прослышал, что другие издатели интересуются этим делом. Я начала раньше, поэтому нужно работать еще быстрее.
— Меня беспокоит не твоя книга, меня волнуешь ты.
— Я тоже беспокоюсь за тебя, Кей, — сказала она. — Я высоко ценю то, что ты для меня сделала, позволив остаться у тебя. Я не пробуду здесь долго, обещаю.
— Можешь жить сколько тебе захочется. Она взяла свои блокноты и бокал.
— Скоро я начну писать, но я не могу писать без своей комнаты, своего компьютера.
— Ты собирала материал все эти дни?
— Да. Я обнаружила массу вещей, сама не зная, что я их ищу, — загадочно произнесла она, направляясь к себе в спальню.
Когда следующим утром впереди показался въезд в Квантико, машины на дороге неожиданно остановились. Наверное, произошел несчастный случай где-то к северу от нас, на дороге 1-95, поэтому все застыли на месте. Марино, включив сирену и мигалки, свернул на обочину, где мы пробирались вперед по камням, царапавшим днище машины, еще добрую сотню ярдов.
За последние два часа он дал мне подробный отчет о своих домашних делах, в то время как я пыталась догадаться, что Уэсли хотел рассказать нам, и продолжала тревожиться за Эбби.
— Никогда не думал, что венецианские жалюзи такая гадость, — жаловался Марино, когда мы проезжали мимо бараков морской полиции и тира. — Я побрызгал на них составом № 490, правильно? — Он посмотрел в мою сторону. — Мне потребовалось около минуты, чтобы отчистить одну-единственную полоску, я завалил изорванными бумажными полотенцами всю комнату. Наконец мне пришла мысль снять эту чертову шкуру с окна и сунуть в ванну, залить ее горячей водой и всыпать стирального порошка. Отмылись как миленькие.