– Усек? А теперь к Сульке подкатывает. Но с ней аккуратно, конечно, Рамирес мужик непростой, его полковник всегда слушает.
– Зинченко к Консуэло клеится? Да ну, брось! Брехня это!
Кат вскочил с лежанки и встал перед ухмыляющимся Ярцевым.
– Скажи, что сочиняешь! Ну-ка скажи!
– Да чего мне брехать… Ты ж больной на всю голову, спроси сам у капитана.
Кат бросился на Валерика, сбил его кулаками с лежанки и начал бить – тяжело, сильно, вымещая злость всего этого кривого и неудачного утра. Одноклассник не отвечал, только закрыл руками лицо и громко скулил, пока Кат бил его. По рукам, в грудь – куда придется. Когда Валерик заорал в голос, в коридоре, ведущем от караулки к карцеру, послышался топот. Первым влетел пожилой усатый дежурный с сержантскими лычками на погонах. Попытался разнять. За ним вбежал помощник, из первого, недавнего выпуска «пионерлагеря», а там и сам Зинченко, решивший проверить исполнение приказа.
Валерик размазывал по лицу кровь из разбитой – разок все же попал Кат! – губы. Вид у него был жалкий. Самого Ката держали сержант с помощником. Несмотря на свои почти семнадцать лет, он уже был сильнее каждого из них в отдельности.
– Прекратить! – заорал капитан.
Кат перестал биться в руках дежурных, а Валерик завыл еще громче и жалостливее.
– И ты заткнись, – сказал воспитатель. Наступила тишина.
– Кто зачинщик? Волков?
Валерик закивал головой, не рискуя подать голос. Кат стоял неподвижно, стиснутый в захват сержантом за шею.
– Отлично… Восемь суток карцера. Первый день без воды, а жрать не давать всю дорогу.
– Сдохнет, – тихо сказал сержант, отпуская шею воспитанника. Да Кат и сам не пытался вырваться. Восемь суток! Он отсюда инвалидом выйдет, если вообще сам ходить сможет.
– Ты меня, Ринатов, поучи еще, – огрызнулся на сержанта Зинченко. – Наказание должно быть неизбежным и суровым!
– Это правда насчет девчонок? – неожиданно спросил Кат. – И про Консуэло?
– Волков, Волков… – неодобрительно сказал капитан. – Придется с тобой провести воспитательную беседу, неуправляемый ты какой-то. Ринатов, этого, – он кивнул на Валерика, – в медпункт. Сам возвращайся на пост. А ты, боец, оставайся здесь. Окажешь помощь в учебном процессе.
Били недолго, но грамотно. Ногами.
Оставшемуся бойцу Кат расквасил нос, но это его только разозлило – вдвоем они повалили воспитанника на грязный бетонный пол. Пару раз хрустнули ребра – от особенно удачных ударов. Кат сжался, пытаясь закрыться, но где там! Он молчал, крепко стиснув зубы. Кричать смысла нет, кто ему поможет? Вернувшийся в караулку сержант? Он перед капитаном никто.