Теперь о пропусках: я видела Сашу один раз, когда я писала после этого тебе. Говорят, он загулял, но не знаю. Так как у меня телефона нет, он позвонить не может, а я не звоню туда. Поэтому я и дала тебе совет телеграфировать ему на Союз. Но кроме того, я вчера была у Маршака и, узнав, что он увидит сегодня Сашу, просила передать ему, что ты ждешь быстрейшей высылки пропусков себе, Тусе и Поле. Потом попросила Эею, чтобы она – лично или через П. Антокольского – нашла возможным передать Саше это же.
Конечно, Москва встретит страшными трудностями. Надо будет вертеться, бегать, просить, умолять, устраивать, чистить, доставать и т. д. до бесконечности. Я живу здесь неплохо – только благодаря МХАТу, Оле, Игорю Вл. (который, кстати, сильно болен, у него нашли процесс в легком, и, следовательно, мои дела тоже застопорились). Но все-таки, повторяю, это очень помогает. А то бы я пропала. Я только прописана, у меня и у Сережи есть карточки. Если бы не МХАТ, я бы по этим карточкам ни шиша бы не получила. Но меня приписали к мхатовскому распреду. Домком, благодаря моей пенсионной книжке, дал мне служащую карточку, это лучше. Кроме того, театр, т. е. Игорь Вл., устроил мне обеденную карточку. Сергей ходит не регулярно – но все-таки часто – к отцу. Ольга постоянно тащит меня к себе, но я хожу к ней только на ее выходной день, чтобы ей не было так тоскливо. Со службой у меня пока не устраивается, правда, я, как разборчивая невеста, все выбираю. Но служить буду непременно и хочу, чтобы служба меня очень заняла и увлекла. Сейчас жду одного человека, он должен приехать ко мне с предложением – очень и очень интересным, но при личном свидании скажу, почему я думаю не брать это место, несмотря на все плюсы.
Телефон тоже в периоде обещаний – ездила к директору, оказался приятнейшим человеком, обещал наверно поставить в течение недели-двух.
Сергей на отлете, поданы все документы, ждет теперь приказа.
Настроение трудное, хмурое. Голова болит почти всегда. Принимаю много порошков. Как будет время, пойду к доктору. Сплю плохо. Но одно счастье, не сказывается внешне.
Вчера у Маршака рассказывала ему про твою поэму. Он очень заинтересовался и хочет непременно почитать. Я обещала дать. Думаю на днях его позвать. Он очень приятен, ну, в общем, остался как был. Эта старая сволочь, его экономка Розалия, только портит все дело. Она так негостеприимна, что не хочется ходить туда. Положим, сейчас сообразила, что, наверно, и моя Поля производит такое впечатление. У нее характер стал абсолютно адовым.