– Полагаете, Ханна страдает от такой же патологии? – спросил Алекс.
Его поза выдавала настороженность и отчаянное желание услышать, в чем же действительно заключается проблема.
– Ситуация Ханны уникальна. Большую часть времени она ведет себя вполне нормально, даже сдержанно и хорошо. Может, несколько замкнуто. Но налицо проблемы с речью. Она за выходные что-нибудь сказала? Эта ведьма, ее второе «я», произнесла на прощание какие-то слова?
– Нет, ничего, – ответила Сюзетта.
Перед тем как продолжить, Беатрикс сделала в блокноте запись.
– Я сообщила специалистам «Маршз» некоторые предварительные сведения, все, что мне известно на данный момент: некоторые аспекты душевного расстройства, элементы ее ошибочных представлений. Девочка наделена очень развитым воображением, а то, что для взрослого считается патологией, в случае с ребенком может означать нечто другое. Но наибольшую озабоченность вызывает расчетливый характер ее жестокости, недвусмысленные намерения и решимость, равно как и полное отсутствие даже намека на раскаяние…
– Неправда! Она сожалеет, что так поступила, – вмешался Алекс.
– Нет, она сожалеет лишь, что не смогла довести дело до конца, – сказала Сюзетта и пристально посмотрела на мужа, желая, чтобы он увидел разницу.
– На данный момент я не могу поставить точный диагноз. Девочка, вероятно, испытывает к Алексу что-то вроде сострадания или же какое-то другое чувство, хотя на вас оно не распространяется. Но мы, по сути, не понимаем, что у нее в голове и что она думает по поводу происходящего. Так что психопатию исключать нельзя.
– Боже мой, нет… – застонал Алекс.
Сюзетта взяла мужа под руку и с силой к нему прижалась. Его дыхание сделалось поверхностным и неровным.
– Это излечимо? – спросила она высоким дрожащим голосом.
Женщина слишком любила дочь, чтобы желать девочке повторения собственной судьбы. Она хотела, чтобы Ханна поправилась. Ей было страшно даже мысленно обрекать ребенка на неизменно суровое, безжалостное будущее, понимая, что дочь всегда будет ходить по краю пропасти.
– Погодите, я вижу на ваших лицах панику. Давайте не будем забегать вперед. Надо все делать по порядку. Мы постепенно узнаем о патологии Ханны все больше и больше. На мой взгляд, между социопатией и психопатией существует определенная разница, и, потом, если подобный диагноз ставят в детском возрасте, это в конечном счете даже хорошо. Дети с такого рода патологиями легче поддаются лечению, чем взрослые. Поскольку они еще окончательно не сформировались, им можно прививать другие модели поведения, модифицируя образ действий в тех или иных ситуациях, развивая способности к сопереживанию и сочувствию. Цель всех подобных усилий – активизировать участок их мозга, ответственный за эти чувства.