– Да, у них все хорошо.
Слова Беатрикс, прозвучавшие осторожно и равнодушно, были Сюзетте ненавистны. Перспектива поместить дочь в «Маршз» привлекала ее по той причине, что решала две первостепенные задачи: отправить Ханну на какое-то время из дома и вернуть, когда они будут во всеоружии, чтобы жить дальше счастливой жизнью. Но это решение еще не сулило им беспечного будущего.
– Может, есть другие варианты? – спросил Алекс. – Амбулаторное лечение?
– Регулярные визиты к врачу, – Беатрикс покачала головой, – этого недостаточно. Если Ханна останется дома, жизни Сюзетты будет грозить реальная опасность. Это совершенно очевидно – больше чем что-либо другое.
Сюзетта едва дыша ждала, когда на нее посмотрит Алекс. Кого он выберет? Возможность того, что муж, чтобы не помещать Ханну в специализированное учреждение, предложит ей уйти и оставить их вдвоем, повергала ее в ужас.
Но когда он поднял на нее глаза, в них читалось волнение и стояли слезы.
– Зря я в тебе сомневался, – сказал он, – не исключено, что Ханна больше не может оставаться с нами по моей вине. Мне бы прислушаться к тебе раньше… Но я просто не мог поверить… всем, кто говорил, как она вела себя в школе, всем без исключения. И порой – я никогда не мог этого сказать, как не могу и сейчас, – мне тебя очень не хватало, и меня одолевало чувство вины. Вины за то, что ты была права: став родителями, мы оба очень изменились. Мысль о том, какими наши отношения были до того, как родилась Ханна, меня убивала. Ты принадлежала мне без остатка. Потом я почувствовал, что больше в долгу перед ней, ведь какой отец время от времени не сожалеет о том, что…
Она прижалась к нему лбом и схватилась за его волосы, будто он мог вытащить ее из пропасти, разверзшейся у их ног из-за того, что каждый думал об одном и том же, но слишком боялся в этом признаться.
– А потом, вчера вечером… доктор мне не поверил, но не смог ничего доказать. И Ханна его одурачила. Прижалась ко мне, будто я был ее героем, несмотря на то что тогда с ней сделал… Увидев это, я подумал: а сколько раз… Но ведь ты говорила мне о ней не один год… И все это время я всего лишь хотел защитить то, что было нашим или что мы таковым считали. Теперь я даже не знаю, что и думать. Но при этом должен тебя сберечь. Прости, я так виноват.
Он зарыдал и уронил голову Сюзетте на грудь.
Беатрикс осторожно подвинула к нему пачку салфеток, так своевременно оказавшуюся на столе. Он схватил сразу несколько и высморкался.
Сюзетта обнимала его, прижимала к себе и тихонько баюкала. Сколько пар сидело на кушетке Беатрикс, понимая, что недоумение и чувство потери никуда не денутся сами собой, без всяких усилий с их стороны? Не исключено, что и другие родители точно так же терпели крах, выслушивая страшный диагноз и чувствуя, как разум убивает призрачную надежду.