Как потом рассказал мне начальник штаба Лозовой Василий Афанасьевич, наш комбат, тогда уже полковник Осипов, лично ездил к командующему 70-й Армией генералу B. C. Попову хлопотать за меня. Мол, молодо-зелено. Известно, что в молодости человек загорается как сухие дрова. Наберется вскоре этот юный лейтенант опыта, остепенится и больше не будет делать необдуманных, опрометчивых шагов...
Да еще мне помогло то, что на установленных нами минах однажды ночью подорвались несколько немцев. Они, видимо, пытались проникнуть в наше расположение за "языком". Наверное, и для фрицев наличие минного поля здесь тоже оказалось неожиданностью.
Уже говорилось, что немцы не раз пытались как-то установить, какая воинская часть теперь противостоит им на этом оборонительном рубеже. Но все-таки каким-то образом они определили, что это был штрафбат, так как несколько позднее через свои громкоговорители фашисты в начале каждой передачи обязательно включали нашу знаменитую песню "Катюша" и даже исполняемую по-немецки "Вольга-Вольга, Мутти Вольга", а затем уже призывали штрафников повернуть оружие против своих "командиров-притеснителей", и, вместе с тем, называли нас "Бандой Рокоссовского". Как нам было и раньше известно, это прозвище дали немцы именно нашему батальону еще в 1943 году, когда батальон после своего создания вступал в первые бои на Курском выступе в составе тогда еще Центрального фронта, которым командовал генерал Рокоссовский Константин Константинович.
В свободное время (а оно в обороне иногда все-таки бывало) офицеры вели со штрафниками беседы о боевом опыте - и своем, и самих штрафников. Это было, если хотите, что-то вроде курсов повышения квалификации.
Из рассказов бывалых воинов о боевых действиях я почерпнул, что мой случай подрыва на мине не такой уж исключительный, что-то аналогичное со счастливыми исходами случалось и с другими. Так, мне запомнился рассказ командира роты капитана Матвиенко о том, как его однажды подкараулил в засаде здоровенный фриц, схватил, зажал под мышку и потащил. Кое-как ухитрился Иван свою болтающуюся где-то внизу ногу вставить между ног фрицу. Тот не ожидал такой подножки, упал и на мгновение выпустил пленника, а Иван успел за этот миг сапогом ему "врезать меж глаз" и убежать.
Один из штрафников, майор Авдеев сам был в недалеком прошлом командиром отдельной штрафной роты (армейской). Она состояла не из провинившихся офицеров, как роты в нашем ШБ, а из рядовых и сержантов, покинувших поле боя или отступивших без приказа, просто дезертиров или мародеров, а также бывших заключенных-лагерников, которым была предоставлена возможность искупить свою вину на фронте.