— Итак, ребята, вы первые возвращаетесь домой. Нелегкой будет ваша работа. Много испытаний выпадет на вашу долю, но вы должны их с честью преодолеть и выстоять. Верю, что свое задание вы выполните успешно. Еще раз, товарищи, желаю вам больших успехов!
Обмениваемся рукопожатиями, обнимаемся…
В шесть часов вечера по московскому времени самолет отрывается от советской земли. Наша ближайшая цель — неподалеку от польского городка Вышкова — у слияния Буга и Левицы. Там вместе с польскими товарищами и предстоит нам прыгать.
Самолет непрерывно набирает высоту. Воздух настолько разреженный, что кое-кто прибегает к кислородной маске.
Я погрузился в тревожные раздумья. Минуты перед боем всегда самые тяжелые. Думаю только об одном: как мы долетим, удачно ли приземлимся, как продолжим свой путь, как попадем на родину.
Сквозь рев моторов я опять слышал слова товарища Швермы, сказанные нам на прощание, повторял аргументацию, которой нас вооружил товарищ Готвальд, вспоминал прием у товарища Димитрова и его напутственные слова: …по-гуситски воевать… Фашистам никакой пощады, только смерть!
Полет продолжался несколько часов, но для меня они промелькнули как несколько минут. Часовая стрелка подходила к одиннадцати, когда пилоты сообщили, что пора приготовиться.
Мы готовы к прыжку, но самолет почему-то кружит.
Нам объясняют: на земле не видно условных сигналов.
«Что случилось? — мысленно спрашивал я себя. — Ведь радиограмма не могла не дойти…»
В то время никто из нас, разумеется, не знал, что польским товарищам обстоятельства не позволили прибыть в намеченное для встречи место.
Командир корабля спрашивает, будем ли мы прыгать? Дружно отвечаем: «Да!»
Жмем руки советским товарищам. Они желают нам ни пуха ни пера. Напряжение достигает своего апогея. Звучит команда — и мы прыгаем.
Мрак ночи поглощает нас.
Спустя несколько минут мы приземлились. Упали на мягкую, поросшую травой землю неподалеку от Буга, почти рядом, не более пятидесяти метров друг от друга.
Сильный ветер волочил нас к воде. Не окажись на нашем пути высоких верб, кто знает, чем бы все это кончилось…
Мы быстро избавились от парашютов, залегли, приготовились к бою.
Кто отзовется — друзья или враги?
Во тьме завывал ветер, рвал ветви прибрежного кустарника, шуршал в кронах ольшаника. Вдали угасал рокот самолета. Слышался плеск незримых волн Буга. Земля была мокрой от талого снега.
Сжимаем в руках пистолеты. Однако вокруг нас спокойно.
Итак, нас никто не встретил, мы оказались перед новой трудной и сложной проблемой: куда идти? Прямо в Варшаву или на явку в Чарновцы?