Через минут двадцать, зайдя в его нить, я нашёл там короткий “ролик”, в котором немец секунд тридцать молча и без выражения смотрит в зеркало, после чего говорит: “Согласен”, – и гасит свечу. А утром я узнал, что провидец не просто сбежал, но и вырезал весь монастырь. Всё-таки надо что-то делать с этой его привычкой к радикальным действиям.
С тех пор мы не общались. Заходя в поле, я старался даже в сторону его нити голову не поворачивать. Просто на всякий случай. Сегодня пришла пора наладить связь с домом.
Примерно раз в пять-семь минут я заходил в поле и проверял его нить – пуш-уведомлений, как и строки поисковика, у поля не было. Наконец, на четвёртый раз, я нашёл записанное для меня послание.
Экхарт изменился. Щетина на подбородке, взгляд менее уставший, и выражение лица, как у человека, который спрыгнул со скалы и всё ещё не верит что сделал это. Вместо сутаны он был одет клетчатую рубаху. Свеча перед зеркалом ничего не освещала, поскольку в комнате и без неё было полно света. Амальгама отражала ещё и Пояркова, стоящего за спиной пророка.
“До сих пор не знаю, чего я хочу больше: убить вас или пожать вам руку,” – заговорил немец. Князь за его спиной позволил себе лёгкую понимающую улыбку.
Глава 17. Камень и лавина
“Переписывались” мы с Экхартом несколько часов. В промежутках я бродил по инфополю, просматривая различную информацию, в том числе вероятности ближайшего будущего литовского священника, назначенного на роль жертвы. Его нить обрывалась именно таким образом, как и рассказывал Доминик – выстрелом почти в упор. В лицо. Симпатичное улыбчивое лицо человека, который, сам того не зная, стал частью глобального замысла Ватикана. Камешком, которому предстоит стать началом лавины.
Мне даже жаль его было немного, тем более, что я с ним как бы даже познакомился. Хороший, светлый человек, священник-ординар, верящий искренне, но без присущей знакомым мне католикам одержимости.
Я мог бы даже его спасти. Это было совсем не сложно – короткое послание Пояркову, и вся интрига доминиканцев рассыпалась бы, как домик из детских кубиков. Эта интрига. Но я не для того потратил столько времени и усилий, чтобы пустить всё прахом из-за приступа глупой жалости. К тому же, если верить немецкому провидцу, чьи слова я тоже проверял в инфополе, умереть предстояло миллионам людей. Ричардас был даже не первым.
– Основная цель Ватикана – спровоцировать применение царского дара, – объяснял Экхарт в своём сообщении. – Им даже не важно, кто сделает это первым: русские или литовцы. Главное, чтобы удар произошёл, и возникла Пустошь. Это их цель.