– Такой человек, что уж тут поделать… – кивнул Самойлов и тут же сменил тему. – Витя, я очень заинтересован в положительном результате. Если нужно как-то стимулировать…
– Ты достаточно нас простимулировал, – весьма жестко оборвал его минец. – Нет нужды зажигать второй очаг, чтобы вскипятить воду в одном котле. Просто отпусти и дай людям делать свою работу.
Сразу после отповеди, Витя вновь вернул на лицо маску мелкого торговца золотом и бижутерией: открытая улыбка и искательное заглядывание в глаза.
– Подожди. И не дай братству подумать, что вмешиваешь его в дела государств. Ты же знаешь правила.
Глеб досадливо сморщился, но кивнул, соглашаясь. Триада принимала любые заказы: кража информации и имущества, убийства, похищения, но никогда не брались за дела, связанные с политикой и наркотиками. С кучей нюансов и оговорок, естественно, но у международных преступников был свой свод правил.
– Это не дела государств, Витя… Не совсем дела государств.
– Конечно, Глеба-друга! – тут же спаясничал минец. – Моя всё узнавай, всё понимай! Искать родич – всё просто! Нет политика!
Самойлов снова кивнул, уже менее безрадостно. Это и были те самые нюансы и оговорки в кодексе Триады. С какого, что называется, угла посмотреть: второе лицо княжества было похищено папистами на территории империи Мин или племянника важного человека украли неизвестные? Чистая политика, за которую братство никогда не берётся, или хорошо оплаченная услуга безо всякой подоплеки? Минец с русским именем Витя выбрал вторую трактовку.
– Что-то хоть можешь сказать? – без особой надежды спросил Глеб у Вити.
– Что-то могу, – возвращаясь к хорошему русскому, ответил тот. – Его точно нет там, где есть минские общины.
– Вы же по всему миру живете!
– Нет, что ты! Информация об этом очень сильно преувеличена!
– А есть карта общин?
– Сколько ты готов заплатить?
– То есть – есть?
– Нет, зачем она нам? Но для такого щедрого заказчика я найду лучшего этнографа и картографа!
– Витя, у меня друг в плену уже слишком долго. Я не настроен на шутки.
– Друг?
Простой вопрос сбил Глеба с ритма беседы. Он сказал “друг”? Не коллега, не родич князя? Значит он и в самом деле считал боярина из княжеского рода и пришельца из иной Параллели другом? Хороши новости…
Он никогда об этом не задумывался, не облекал существующее в слова. Вместе шли – да. Помогали друг другу – тоже да. Спасали жизни, закрывали от удара. Спорили, ругались даже, но приходили к компромиссу. Но друг? Это знак равенства, как ни крути, а может ли он стоять между простым сыскарем и пророком? Выходит, что может…