В одном из домов одну из женщин встречает очень ревнивый супруг. По правде сказать, не в одном из домов, а почти во всех, но мне важен только один. В этой семье нет детей, женщина слишком красива и своевольна, а мужчина – важный государственный чиновник. Они не могли не поругаться. Жена бросает в мужа ключи от дома, садится в такси и уезжает к той самой подруге, вернувшейся из Африки.
А мужчина, не сомкнувший за ночь глаз, утром отправляется на службу. Он зол, как рота демонов, и ищет лишь объект, на который можно излить свой гнев. И первое, что он видит, садясь за стол в кабинете – это прошение о выводе за штат некой Обой Яньлинь. Оно лежит тут уже давно, и он знает эту историю от начала и до конца – берсерк, влюбившаяся в русского боярина. Но до этого момента он не знал, какое решение ему следует принять. С одной стороны – её непосредственный начальник отзывался о женщине настолько хорошо, насколько это возможно. С другой же – не все в Золотом дворце считали хорошей идеей отпустить безопасника. К тому же с вполне чётким намерением этого самого берсерка стать младшей женой племянника главы соседнего государства.
“К дэвам! – думает чиновник. – Русская подстилка! Пусть убирается в рубище! Сорвать все регалии, лишить всех привилегий и запретить въезд в страну! Навсегда! Проклятая шлюха!”
Вряд ли он осознает, кому именно шепчет проклятья, выводя резолюцию размашистым почерком в сопроводительном документе к бумагам Яньлинь. Через три часа пакет с почтой из канцелярии приносят в Опорную башню. Ду Шэнли неверяще смотрит на две строчки и массивную печать и пытается понять, что произошло в Золотом дворце. Но он не сомневается, что его взбалмошная охин стала разменной фигурой в политических играх. И понимает, что прямо сейчас он ничего не сможет изменить. Но помочь сотруднице он может.
Он снимает трубку и вызывает Обой Теданя. Инструктирует его, на ходу придумав повод для командировки в Мин, после чего уже вызывает его сестру.
И Линь отправляется в Пекин к Яо. Как мне и было нужно.
*Мэнъань – дословно “тысячник”
**Охин – девочка
***Эце – отец
****Mea culpa. Mea maxima culpa! (лат.) – Моя вина. Моя величайшая вина.
Полицейский был уже не молод, но выглядел подтянутым и бодрым. Не то что большая часть его коллег, которые незадолго до пенсии начинали отращивать себе брюшко и грудь, размерами соперничающую порой с женской. Цуань Хо на их фоне смотрелся так, словно сошёл с рекламного плаката, что так любили производить в Департаменте охраны общественного порядка.