Она услышала торопливые шаги за своей спиной и поморщилась: наверняка это Вольдемар. Но она ошиблась. Её догонял высокий сухопарый мужчина. И он был европейцем. Он имел светло-русые, коротко постриженные волосы, белесые брови, длинное лошадиное лицо с тяжёлым подбородком и крупный прямой нос. Уже издалека он улыбался и протягивал ей руку. Маша остановилась, удивлённо глядя на него.
— Good morning! — поздоровался он, ухватив её за руку и энергично потрясая. Она ответила и осторожно потянула руку, он не удерживал. Продолжая улыбаться и сияя бледно-голубыми глазами, мужчина сообщил, что его зовут Джим Корнер, он англичанин, прибыл в Непал по заданию Королевского научного общества по изучению дикой природы Гималаев, что он необыкновенно рад знакомству с такой красивой девушкой и надеется, что ему позволят поинтересоваться её именем.
Несколько ошарашенная таким напором, Маша сообщила, что её зовут Марией и что она участвует в этнографической экспедиции профессора Рубинштейна. Про себя порадовалась, что неплохо знает английский и понимает всё, что говорит этот господин. Он вежливо попросил разрешения присоединиться к ней, и дальше они пошли вместе, обмениваясь впечатлениями. Оказалось, что и тот, и другая в Непале впервые, хотя в Гималаях Джим побывал, но только со стороны Китая и Индии.
Маша с удовольствием слушала его рассказы о путешествиях. Он оказался остроумным и интересным собеседником, и вскоре она уже не замечала его лошадиного лица, длинных костлявых рук, нелепой короткой курточки и ярко-красной несерьёзной бейсболки, которую он время от времени крутил в руках.
Они неплохо провели время, спустившись на берег реки, где Джим нарвал большой букет из рододендронов и преподнёс его Маше, а она гадала, куда же его теперь деть.
У реки к ним присоединился Вольдемар, который, скептически ухмыляясь, поведал собеседнику о полумифической деревне Солу Кхумбу, куда стремится их профессор. Маша невольно заметила, как насторожился Корнер. Заметив, что она внимательно смотрит, он улыбнулся и вновь превратился в рубаху-парня, вскользь поддержав Вольдемара в том, что он прав и даже здесь, в Кагбени, этнографам непочатый край работы.
Маше показалось неправильным сообщать первому встречному о цели экспедиции, о чём она и сказала Вольдемару, когда они возвращались к дому, где остановились. Он отмахнулся: — не выдумывай, Мария! Профессор же не предупреждал, что это секрет! Классный парень, европеец, много видел и много знает. Видно, что настоящий учёный, не чета нашему Марку, который упёрся, как баран, в свою Солу Кхумбу и слышать больше ни о чём не хочет. — Маше было неприятно слышать, с каким пренебрежением Вольдемар говорит о профессоре, но она знала, что спорить с ним бесполезно.