Он смотрел на женщину, в её внимательные серьёзные глаза и клял себя за неудачную шутку. Он, как мальчишка, прихвастнул своей высокой кастой, забыв, что для иностранцев кастовое разделение выглядит чуждо и дико. Его мать давно к этому привыкла, но и сейчас невозможность принимать женщин из касты шудра — неприкасаемых, в клинике отца вызывало у неё бурное негодование.
Отец рассказывал ему, как тридцать два года назад он привёз в Непал юную русскую жену. Как нарушала она все мыслимые и немыслимые традиции, как ужасалась и удивлялась всему, с чем сталкивалась в обыденной жизни.
Прошли годы, и теперь отец, Джайя Пракаш Малла, известный на весь Непал хирург и владелец самого крупного госпиталя Катманду сквозь пальцы смотрит на немудрёные хитрости жены, врача-гинеколога, время от времени устраивающей тайные вылазки в бедняцкие кварталы. Она даже, украдкой от мужа, арендовала небольшой домик на окраине столицы, переоборудовав его в гинекологический кабинет, где и вела бесплатные приёмы беременных женщин — жён сапожников, ткачей, жестянщиков, зеленщиков и прочих, зачисленных от рождения в низшие касты и не имеющих возможности пользоваться услугами врачей. Конечно же, это не было для Джайи тайной. Бедняки боготворили госпожу Гали Пракаш Малла и, несмотря на беспокойство мужа, в кварталах бедняков она чувствовала себя совершенно спокойно.
Так и не решив, о чём можно рассказать нечаянно спасённой им женщине, он осторожно сказал: — что же, завтра я познакомлю тебя с моим дедом, Ари Пракаш Малла. Он всю жизнь живёт в Солу Кхумбу и даже был её колдуном. У него находятся твои спутники, думаю, они уже чувствуют себя гораздо лучше.
Она помялась: — Сантош, я до сих пор не верю, что ты можешь превращаться в эдакую зверюгу. Как это возможно? — Маша увидела на его лице ироническую усмешку и торопливо добавила: — нет, я понимаю, именно в зверином обличье ты меня спас, но как происходит твоё превращение? Тебе не больно?
Сантош вздохнул, внимательно глядя ей в глаза: — Маша, нас свёл несчастный случай, иначе ты бы никогда не узнала обо мне. Наш род, род оборотней-ирбисов, существует очень давно, несколько столетий. Сейчас в живых нас только трое: мой дед, мой дядя и я. Дед и дядя живут здесь, в Солу Кхумбу, а я — в Катманду. Я действительно учился в Англии, а сейчас работаю в госпитале отца. У меня довольно редко получается выкроить пару недель, чтобы съездить в горы и отдохнуть от людей. В этот раз, — он скривился, — не получилось. — Он поднял на неё глаза: — и скажи мне, какие дэвы надоумили вас искать именно Солу Кхумбу? Что, неужели не хватило экзотики поближе к цивилизации?